вашей двоюродной сестры была не случайной.
— Не хотите же вы сказать, что… что? — и девушка осеклась, побелев как полотно.
— Вот именно этого я очень опасаюсь, — сказал мягко Роджер, и никакой необходимости употреблять отвратительное слово «убийство» не возникло. Было и так понятно, что он имеет в виду.
— Господи милосердный! — в ужасе выдохнул Энтони. — Неужели это уже доказано?
— Совершенно явно, что она была не одна в тот момент, когда ее настигла смерть, вот в чем дело, хотя до сих пор неизвестно, кто именно тогда был с ней. И есть еще одна-две подробности, о которых сейчас нет необходимости упоминать, сами по себе они несущественны, но вместе необычайно убедительны. Как бы то ни было, вы теперь убедились, что дело действительно принимает очень дурной оборот. Поэтому, если я задам вам один-два вопроса, мисс Кросс, вы не сочтете это наглостью с моей стороны?
— Конечно нет, — серьезно ответила девушка. — Я могу только поблагодарить вас за вашу доброту. Но вы, вы не напишете обо мне чересчур подробно в «Курьер»?
— Вы можете положиться на мою скромность, — улыбнулся Роджер. — В любом случае, я позабочусь, насколько это зависит от меня, чтобы не доставить вам излишнего беспокойства, и замолвлю на этот счет словечко перед моими собратьями, которые вскоре сюда нагрянут. Итак, прежде всего расскажите подробно, что случилось во время вашей прогулки с кузиной. Вы можете ответить на этот вопрос?
Девушка нахмурилась, стараясь припомнить все как было:
— Да, наверное, смогу. Это очень несложно. Мы прошли вдоль скал примерно с милю в сторону Сэндси, затем повернули обратно. Как только мы дошли до этого самого места, Элси сказала, что ей надо подняться наверх и зайти к миссис Рассел, соседке, договориться об угощении для деревенских ребятишек, которое они вместе устраивали. Она знала, что это мое любимое место, и поэтому предложила здесь ее подождать, чтобы потом вместе вернуться домой к чаю.
— Минуту, — перебил ее Роджер, — а где живет миссис Рассел?
— На полпути между нашим домом и деревней.
— Понимаю, но значит, ей надо было снова спуститься за вами?
— Да, сделать небольшой крюк, но Элси всегда любила гулять вдоль скал. И, как правило, именно этим путем ходила в деревню, а не по дороге.
— Да, тем более что дорога проходит с той стороны дома. А дом Расселов расположен по той же дороге?
— Да, но дорога петляет и близко подходит к скалам, так что она бы потеряла не так уж много времени, чтобы зайти за мной.
— Понимаю. Итак?
— Но она не вернулась за мной. Я прождала ее примерно часа полтора. А так как я уже опоздала к чаю, то пошла домой одна.
— А сидя здесь, вы не могли видеть кого-нибудь, кто идет вверху в скалах, или они — вас, если бы кто-то вдруг решил спуститься по крутому склону скалы?
— Нет.
— А вообще кто-нибудь проходил мимо вас, пока вы здесь сидели?
— Не было ни души.
Роджер нахмурился.
— Вот это жаль. Вы, таким образом, не сможете доказать, что были здесь во время происшествия, не так ли?
— Но если мисс Кросс говорит, что она была здесь, — с горячностью вставил Энтони, — значит, это уже достаточное доказательство для любого-всякого.
— За исключением суда, Энтони. Суды, как правило, отвратительные и вечно во всем сомневающиеся учреждения. Между прочим, миссис Вэйн заходила к Расселам?
— Нет, не зашла, и это чрезвычайно удивительно. Фактически никто не видел ее с того самого момента, как мы с ней расстались, и до того, как было найдено ее тело.
— Да, неприятный, подозрительный промежуток времени, — задумчиво прокомментировал Роджер. — Не странно ли, что она все это время была здесь где-то поблизости, но ее никто не видел? Ведь здесь обычно достаточно народу?
— Нет, как раз немного. Здесь обычно никого не бывает, ведь поблизости тут лишь два дома, наш и Расселов. И еще надо учесть, что нельзя со стороны дороги увидеть идущего по скалам, разве только в одном-двух местах, потому что, если вы заметили, их разделяет возвышенность.
— Да, это так. Вы правы. А почему звонит колокол?
— Это, должно быть, наш колокол звонит к обеду, — ответила едва улыбнувшись девушка. — Довольно громко, да?
— В высшей степени. Ну что ж, мисс Кросс, — Роджер встал, — не думаю, что сейчас есть необходимость задерживать вас дольше, хотя я еще хотел бы вас кое о чем спросить. Вы не могли бы встретиться с нами завтра утром, скажем, в половине одиннадцатого для дальнейшего собеседования, как вы думаете?
— Разумеется, мистер Шерингэм. — Я буду очень и очень рада. И вы постараетесь?…
— Бросить дополнительный свет на эти полтора часа? — спросил Роджер, пожимая девушке руку. — Обещаю постараться. Ведь в этом вся загвоздка, правда? Сделаю все, что смогу, мисс Кросс, можете быть уверены.
Они поднялись наверх, и Энтони, как-то странно упустив из виду, что уже обменялся с девушкой рукопожатием на более низком уровне, опять с еще большей горячностью пожал маленькую ручку.
— Дело скверное, — заметил Роджер, когда они, уже вдвоем, направились в сторону гостиницы. — Оно гораздо хуже, чем я ей его представил. Я не сказал этой маленькой леди, что другая особа, бывшая с миссис Вэйн в ее смертный час, тоже, между прочим, женщина.
— Неужели? — мрачно переспросил Энтони. — Черт побери.
— Да, а теперь я расскажу тебе то немногое, что мне удалось узнать, немногое, но весьма интересное. Миссис Вэйн определенно была… Клянусь Юпитером, я совершенно забыл!
— О чем?
— Да о том, что я подобрал недалеко от того места, где нашли тело, клочок бумаги, на котором что-то написано. Я еще не успел разглядеть его как следует. Возможно, это все пустяк, но, с другой стороны, оно может оказаться и чем-то очень важным. Как бы то ни было, давай-ка посмотрим.
И, порывшись в нагрудном кармане, Роджер извлек носовой платок с его драгоценным содержимым.
— Вроде промокла немного, — заметил Энтони, когда на свет показался небольшой комок голубовато-серой бумаги.
— Естественно, если в течение последних шестидесяти или около того часов она время от времени оказывалась в воде, — согласился Роджер, с бесконечной осторожностью расправляя комочек. Это была нелегкая задача: одно неверное движение — и намокшая бумажка могла порваться, почему на каждые ее полдюйма уходило достаточно продолжительное время.
— Можно что-нибудь прочесть? — спросил нетерпеливо Энтони, когда на ладони Роджера уже лежал наконец расправленный клочок бумаги.
— Это бумага для заметок, — пробормотал Роджер, тщательно ее разглядывая, — хорошего качества. Водяной знак в виде большой короны и с какой-то надписью. Определить будет нетрудно.
— Но там что-нибудь написано?
— Было написано, но определеннее ничего сказать нельзя. Видишь эти стершиеся буквы? Думаю, узнать, что там было, практически невозможно.
— Значит, от бумажки никакого проку? — разочарованно протянул Энтони.
— Ну, я бы этого не сказал. Надеюсь, эксперт сумеет восстановить текст. Полагаю, для этого существуют определенные методы. Все возможно, но особенно надежды на это питать не следует. Десять против одного, что это вообще не имеет никакого отношения к миссис Вэйн, а если даже имеет, то еще десять шансов против одного, что это никак не связано с тем, что мы стремимся узнать. Однако мы ее не станем выбрасывать, возможно, она и пригодится.
