объявился, чтобы рассказать нам о том, как это произошло. Если вы не возражаете, я думаю, необходимо попросить, чтобы он или она — ведь это может быть и женщина — рассказали нам правду.
Роджер пригласил Вилли Фэйри и Энид на консилиум. Ведь теперь роль хозяина и хозяйки перешла к ним. И хотя Роджер готов был на словах признать их главенство, на самом деле именно ему пришлось взять на себя попечение о том, чтобы дело велось надлежащим образом. Он ничего не сказал им об убийце и предупредил Кристл, чтобы та держала язык за зубами, хотя сам он был уверен, что все произошло именно так, как он описал Кристл, — он словно видел это собственными глазами. Однако его улики были весьма шаткими. Поэтому пока не было смысла поднимать шум. Если убийца будет считать, что об убийстве никто не подозревает и все думают, что произошел несчастный случай, то это резко повысит шансы обнаружить его или ее — ведь улики, собранные Роджером, не исключали такой возможности.
— Хорошо, я согласна, — Энид Фэйри подняла на Роджера глаза, залитые слезами. — Мне не будет покоя, если мы упустим хотя бы малейшую возможность узнать, как это случилось с Гаем. Что скажешь, Вилли?
Вилли оторвался от созерцания морских волн. Все трое стояли в верхней точке тропы, ведущей от берега на плато, где Роджер с Энид приостановились, поджидая Вилли. Во время их разговора Вилли не сказал ни слова, не отрывая глаз от моря. Похоже, он впал в состояние оцепенения, близкого к трансу.
— Что скажешь, Вилли? — повторила Энид с нотками нетерпения.
Вилли даже не повернул головы.
— Ничего, — ответил он кратко. — Это все, что можно сделать, Шерингэм?
— В каком плане?
— Я имею в виду, если этот неизвестный так и не объявится, есть ли смысл в обращении ко всем?
— Вилли, я уверена, он объявится.
— Думаю, — настаивал Роджер, — в любом случае следует обратиться ко всем.
Вилли вздохнул:
— Хорошо, я согласен.
— Вилли, дорогой, да что с тобой такое? Безусловно, мы должны попробовать выяснить истину. Я не могу поверить, что человек, кто бы он ни был, окажется столь бесчувственным, что будет скрываться. Эта неопределенность ужасна. Ужасна!
— Какая неопределенность? — резко спросил Вилли.
— Ну как же… — Энид помедлила. — Мы ведь не знаем, что случилось с бедным Гаем.
— Он умер. Вот и все. Не вижу, что еще может нас волновать.
— Вилли! — Энид почти взвыла. — Как ты можешь быть таким черствым?
— Не у каждого из нас сердце нараспашку, Энид, — сказал Вилли, потеряв терпение. — И я не усматриваю никакой черствости в простой констатации фактов.
В первый раз он посмотрел вокруг и взглянул прямо на Роджера.
— Ты сказал, что кто-то был с Гаем, когда он сорвался. Откуда ты это взял?
Роджер скрупулезно перечислил все собранные факты и изложил свою гипотезу.
— То, что Паркер слышал голоса в палатке Гая, ничего не доказывает. Даже если они ушли вместе, Гай мог просто проводить свою спутницу — или спутника — до его палатки, а на обрыв мог пойти один.
— Конечно, могло быть и так, — согласился Роджер.
Словно потеряв интерес к разговору, Вилли умолк.
— Тем более нет никаких причин скрываться тому человеку, который говорил с ним.
— Конечно, — мило кивнула Энид.
Роджер взглянул на Вилли, тот опять смотрел на море.
— Между прочим, Фэйри, — вдруг сказал он, — ваша палатка рядом с палаткой вашего кузена, не так ли? А вы слышали голоса?
Вилли отрицательно покачал головой.
— Я ничего не слышал. Я очень устал и заснул. Я сплю крепко.
Тонкие брови его жены поползли вверх.
— Вилли! — сказала она укоризненно.
Фэйри обернулся и взглянул на нее. Роджера поразил этот взгляд: в нем было столько экспрессии! То, что он хотел что-то ей передать, более всего походило на ненависть. А ведь обычно Вилли Фэйри играл роль послушной собачонки своей любвеобильной жены.
Его топ, однако, был совершенно равнодушным, даже слишком.
— В этом круизе у меня такой сон, что и пушкой не разбудишь, дорогая.
Энид, которая, казалось, была слегка огорошена этим взглядом, пожала плечами.
— Рада слышать это, дорогой. Круиз благотворно подействовал на тебя, сказала она нежно.
— Хорошо — сказал Роджер. — Так вы позволите мне сделать это обращение, Фэйри?
— Да, конечно, — безучастно сказал Фэйри.
— Да-да, — подхватила его жена. Она поправила зонтик, заслоняя плечо. Мы можем это сделать в шатре? Просто не представляю, что будет с моим носом, если я еще чуть-чуть побуду на солнце. Этот зонтик не просто бесполезен, от него один вред. — Она чуть печально и капризно улыбнулась Роджеру, что означало: 'Вы же понимаете, даже в жизненных невзгодах и перед лицом смерти мы, глупые женщины, должны сохранять женственность'.
Роджер не ответил на ее улыбку. Он раздумывал над тем, почему это Вилли так переменился. Казалось, он был совершенно уничтожен смертью своего кузена. А ведь они никогда не были близки. Они приходились друг другу всего лишь троюродными братьями, и трудно представить себе, чтобы человек так сильно переживал смерть столь дальнего родственника. При этом Вилли был не просто подавлен, изменилось даже его обращение к жене. Он отвечал ей кратко и отрывисто, чего до этого не было и в помине. Он открыто высказывал свое мнение, противоречил ей, от стаивал свою позицию. А этот незабываемый взгляд, когда он посмотрел на нее! Вилли больше не был покладистым песиком, он начал выказывать свой нрав.
Входя вослед за мистером и миссис Фэйри в шатер, Роджер думал:
— Вилли, конечно, лжет. Он тоже слышал голоса. И он знает, кому принадлежал второй голос.
Собравшиеся, с редким единодушием расположившись в одном конце шатра, с предельным вниманием скрестили свои взгляды на Роджере. Все поднялись, за исключением леди Дарракот, которой сэр Джон Бирч как раз предложил кресло. Роджер подождал, пока она усядется, глядя на ее хрупкую слабую фигурку.
— Мистер и миссис Фэйри попросили меня сделать одно объявление, сдержанно начал он свою речь. — Мы, разумеется, сообщим властям о несчастном случае, произошедшем с мистером Пиджином, как только вернемся в Англию. Однако, чтобы соблюсти необходимые формальности, мистер Фэйри хочет детально изучить все обстоятельства случившегося, включая внутреннее состояние мистера Пиджина. Я поясню, для чего это необходимо. Все вы читали следственные отчеты и знаете, какого рода вопросы задаются в таких случаях. Крайне важно полностью убедиться, что это был и в самом деле несчастный случай, а не самоубийство. Например, страховой полис обычно не включает пункт о самоубийстве. Вот почему власти всегда берут показания 'у тех лиц, которые последними видели потерпевшего живым, чтобы составить представление о его внутреннем состоянии. Все мы знаем, разумеется, что мистер Пиджин не помышлял о самоубийстве. И тем не менее для соблюдения проформы необходимо провести опрос свидетелей, и лучше сделать это прямо сейчас, пока события свежи у нас в памяти.
Роджер окинул взглядом собрание. Выражение лиц чуть-чуть изменилось. До начала его речи на них читалось едва заметное ожидание чего-то ужасного и одновременно привлекательного, сейчас же появился налет легкого разочарования.
— Поэтому очень важно установить, кто последним видел мистера Пиджина. Насчет этого нет особых сомнений. Я полагаю, что это тот человек, который разговаривал с ним в его палатке около часа ночи. Итак, кто это был?
Роджер вновь оглядел присутствующих, на этот раз с выражением кроткого вопроса. Ему никто не
