она будет держать эти мысли при себе, пока мы здесь.
— Знаешь, я думаю, Гай вполне мог прийти сюда, чтобы сымитировать крик своего рыбака и тем самым придать правдоподобие своей истории.
— Сымитировать крик?
— Ну да. Ты же понимаешь, о чем я. Заставить всех слегка потрястись от страха. Это вполне в его стиле. А тут он оступился — и готово.
— Это вполне возможно, — согласился Роджер. Но его самого такое объяснение не вполне устроило. Он ничего не сказал о крике, который слышал ночью.
Ползая на коленях, он тщательно осмотрел каждую пядь земли вокруг впадины от вырванных гвоздик. Кристл молча наблюдала за ним.
— Никаких следов, — наконец сказал он. — Правда, я на них и не рассчитывал.
Он поднялся и озадаченно почесал голову.
— Дьявольщина какая-то.
— Вот что, — медленно произнесла Кристл. Она о чем-то думала. — Роджер!
— Да?
— Когда вы вчера вечером гуляли с ним на берегу, он сказал тебе, что вся эта история про рыбака — выдумка?
— Да, а что?
— Ничего. Я рада, что он это сказал, вот и все. Думаю, ты не поверил бы в нее, даже если бы тебя уверяли, что все это чистая правда.
— Я понял тебя, — сказал Роджер. — Он сказал мне.
Он опять лег на живот прямо на том месте, откуда были вырваны гвоздики, и опять заглянул вниз. Затем, пробормотав что-то про себя, приложил к глазам бинокль.
— Что там? — с волнением спросила Кристл.
Роджер чуть помедлил.
— Одна вещь, которая может оказаться крайне важной. Или вовсе не иметь никакого значения. Я не хочу делать из мухи слона, но… нет, это слишком неестественно.
— Что именно?
— Смотри. Мы сейчас стоим лицом к морю, на том месте, откуда он сорвался. Нам точно известно то место, где он упал на камни у подножия скал. Это место расположено не точно под нами, а чуть вбок — по крайней мере в десяти футах левее нас. А пучок вырванных гвоздик, наоборот, упал на пару футов правее от нас.
— И о чем это говорит?
— О том, что он не просто сорвался с обрыва и полетел вниз. Подожди-ка, давай представим, как это могло произойти с учетом того, что нам известно. Похоже, что в момент падения он, стоя лицом к морю, резко оттолкнулся правой ногой так, что его отбросило влево, а гвоздики из-под ноги полетели вправо. Поэтому он, падая, пролетел какое-то расстояние в направлении, параллельном линии берега. Это вполне объясняет известные нам факты. Либо он совершил прыжок в этом направлении. В любом случае его тело должно было оказаться дальше от обрыва, чем…
— Чем что?
— Это забавно! — произнес Роджер, его голос прервался.
Кристл взглянула на него с тревогой, которой она не смогла скрыть. Роджер вскочил на ноги.
— Давай-ка посмотрим, на месте ли его фонарик. Это немаловажно.
Палатка мистера Пиджина была самой дальней, она находилась в северо-восточном углу лагеря. Фонарика в ней они не нашли.
Когда Кристл и Роджер вышли, они заметили мистера Гарольда Паркера. Он нерешительно выглядывал из палатки, находящейся напротив и чуть левее палатки мистера Пиджина.
Мистер Паркер нервно откашлялся:
— О, мистер Шерингэм, в связи с этим прискорбным событием…
— Да?
— Я уверен, что вы тому не придадите никакого значения, но зная о вашем опыте криминалиста, — забубнил мистер Паркер, — и начитавшись детективов, где говорится, что необходимо собрать всю возможную информацию о случившемся, какой бы незначительной она ни казалась…
Он замолчал и нерешительно потер прыщавую щеку.
— Это совершенно верно, — подбодрил его Роджер. — Любая крошечная деталь может оказаться решающей.
— Так вот, прошлой ночью я слышал голоса.
Мистер Паркер дважды сглотнул.
— Я никак не мог заснуть от избытка впечатлений, я ведь никогда не жил в палатке и не бывал на необитаемом острове. И я услышал голоса, а после все стихло.
— Вот как? — Роджер слегка понизил голос, чтобы скрыть свою крайнюю заинтересованность. — Голоса доносились из палатки мистера Пиджина?
— Да, похоже, именно из нее. Я, честно говоря, не обратил на них особого внимания, но в свете прискорбного происшествия я подумал, что… что…
— Вы совершенно правы, — вновь подбодрил его Роджер. — А кому принадлежали голоса?
— Один из них был мистер Пиджин.
— Вы уверены?
Мистера Паркера одолели сомнения.
— Пожалуй, под присягой я бы не стал этого утверждать, но когда я их услышал, я подумал: 'Надо же, это голос мистера Пиджина', и стал гадать, а кто же второй. Но у меня все же сохранилась определенная неуверенность в том, что это был его голос, как вы понимаете.
— А второй голос вы так и не узнали?
— Боюсь, что это именно так и обстоит.
— А что это был за голос?
— Это был высокий голос. Писклявый такой. А может быть, человек просто волновался. Во всяком случае, это был высокий голос.
— Женский?
— Я… Мне трудно судить об этом, — растерянно ответил мистер Паркер. — Я как-то не особенно внимательно вслушивался, знаете ли. Может быть, он принадлежал женщине, но с большей определенностью я бы не стал высказываться на этот счет. А может, это был мужчина, который очень волновался и от этого говорил на повышенных тонах. Тогда я как-то не думал об этом.
— Это вполне естественно. У вас не было к тому причин. Но, во всяком случае, вам показалось, что человек был взволнован?
— Пожалуй, я не могу этого утверждать. Он звучал как будто из палатки мистера Пиджина, но говорящие вполне могли находиться и вне палатки, не так ли? А затем они вроде бы удалились.
— Вы не разобрали, о чем шел разговор?
— Ни слова. Они были далековато. Кроме того, палатка приглушает звуки. Вот почему мне трудно судить о том, мужчина это был или женщина.
— Разумеется. Как по-вашему, сколько было времени, когда вы услышали голоса?
— Боюсь, не могу сказать с точностью до минут, но это случилось вскоре после полуночи, потому что я все никак не мог заснуть и зажег фонарик, чтобы взглянуть на часы. Было три минуты первого. Вскоре после этого я услышал голоса. А вслед за тем я заснул, почти сразу.
— Ясно. Это все, что вы можете мне сообщить?
Было ясно, что мистер Паркер не слышал ночного крика.
— Да, боюсь, что все, мистер Шерингэм. Право, не знаю, стоило ли упоминать об этом, но…
— Вы поступили совершенно правильно, и я очень благодарен вам за это, внушительно сказал Роджер. — Если вы вспомните что-нибудь еще или вам покажется, что вы узнали голос, тотчас дайте мне знать. Вы очень разумно поступили, что сразу рассказали мне обо всем.
