фантазией.
Не то чтобы Стасик сильно горевал по приятелю, но предсмертному совету Щербета их компашка решила последовать: надо ж чтить волю усопшего, млин. Да и соблазн был, мягко говоря, силен. Щербет — трепло знатное, в этом Стасик не сомневался с первой же их встречи; но, по слухам, и другие счастливчики вроде бы отзывались о Геронии примерно в тех же выражениях. Стасик, конечно, пытался пораскинуть мозгами, с чего вдруг геронийцы стелются как тряпки под земных туристов, но вскоре бросил это занятие. Хрен их знает, может, религия у них гостеприимная… Мой дом — твой дом и все такое. Не его, Стасика, это ума дело. Его дело — бабла найти да дружков подбить. Впрочем, их и подбивать особо не надо — видно же, что слюнки так и текут после щербетовских россказней.
За деньгами тоже далеко идти не пришлось. В отличие от Щербета, их компашка пока не занималась собственными делами; на тачки, тряпки и телок хватало денег от родителей. Отец Стасика, зам какого-то помощника какого-то депутата какого-то там собрания, сто штукарей зеленых выдал без колебаний, как только Стасик пообещал, что в следующем учебном году попробует сдать хоть один экзамен самостоятельно. Папашка аж расцвел: молодец, мол, сынок. Растешь, мол, не зря в МГУ мы тебя устроили… Стасик смиренно слушал оду просвещению, ковырял носком персидский ковер и хлопал длинными пушистыми ресницами.
Кулак с Длинным тоже раскрутили родаков без проблем. А фигли, у одного папаша мент, у второго — судья. Как-то раз Щербет, царствие ему небесное, пошутил, что у них троих, мол, налицо три ветви власти: законодательная, исполнительная и судебная. Стасик тогда ни хрена не вдуплил и вообще удивился, что Щербет такие слова знает.
В общем, купили путевки. В специальном агентстве, там наполовину русские работают, наполовину — геронийцы. Как убедился Стасик, те и вправду ничем от землян не отличаются, только кожа слегка синеватая и волосы у всех белые, а так — обычные мужики и телки. Улыбчивые такие, ластятся. Еще бы — за сотню-то кусков и не ластились… Тарабарщину их пацаны поначалу не понимали, но потом им вкололи какую-то байду, и все сразу на галактическом заговорили. Во технологии, поразился тогда Стасик. Это, конечно, не земные ученые придумали, это все тамошнее — Галактического союза или как там его. И корабли космические тоже их. От землян им только место под офисы да бабки нужны.
До Геронии пару дней летели. Ниче так кораблик, симпотный, решил Стасик. Внутри, правда, попсово как-то, будто и не корабль вовсе, а баржа какая. Вот у отца Стасика яхта так яхта, внутри отделана не хуже «Бэнтли Континентал». Ну да ладно, им здесь не жить, можно потерпеть пару деньков. Кулак уже на корабле бузить начал, текилу жрал и пытался капитану морду набить, но Стасик с Длинным его быстро оттащили — экипаж состоял не из геронийцев, а дорийцев, а дерутся эти черти так, что сам Брюс Ли нервно курит в сторонке. Это Кулак по пьяни перепутал; на самом деле жители Союза Доро легко узнаются по вытянутым мордам и остроконечным ушам, что у твоих эльфов.
Прилетели, короче. Погода — класс. Градусов двадцать пять, решил Стасик и быстренько переоделся в шорты с майкой. Перед выходом на мускулы свои полюбовался — не зря дианабол жрет, ох не зря, — и пошел к трапу вразвалочку. А там уже и Длинный с Кулаком стояли, тоже как один загорелые да мускулистые. Пожалуй, у Кулака масса побольше моей будет, решил Стасик, надо бы выяснить, что он там жрет или колет. Ладно, с этим — потом…
Погранцы оказались улыбчивые, вежливые. Стасик даже удивился: кажется, впервые в жизни он видел чиновников на паспортном контроле, которые действительно были рады гостям. Быстро прошли все процедуры, доехали до города на автобусе. Хотя, конечно, не автобус это был вовсе, а настоящая летающая тарелка. В метре от земли летела и не падала. Стасик сразу такую захотел, чтобы по пробкам московским рассекать, а то в последнее время и мигалка помогать перестала. Пока летели, синекожая тетка в костюме туркомпании впаривала какую-то лажу про историю города, архитектуру и все такое. А Длинный решил времени не терять, проверить на месте все, про что Щербет рассказывал. Когда тетка между сиденьев проходила, он — рраз! шлепнул ее по мягкому месту. Стасик с Кулаком заржали, а Длинный сидит с таким невинным видом и говорит тетке:
— У нас, землян, так принято выражать благодарность за прослушанную экскурсию.
Тут Стасик с Кулаком вообще под стулья сползли. А баба ничего так, поулыбалась. И ответила:
— Очень рада, что вам понравилось. Если пожелаете, расскажу еще что-нибудь.
Вот тогда Стасик понял, что они действительно попали в рай.
Оказавшись в городе, прогулялись малехо. Улицы были непривычно чисты, и пацаны старательно пытались исправить это недоразумение — каждую секунду сплевывая на тротуар. Толку, правда, от этого не вышло: плевки тут же исчезали, будто их и не было вовсе. Стасик подивился на чудесную технологию и плеваться прекратил — зачем зря стараться?
Домики здесь были не в пример московским яркие и в большинстве своем круглые. Сделаны они были будто из бумаги, но Кулак сильно пнул один такой — и покатился с воем, держась за отбитую ногу. Крепкая бумага оказалась, Стасик с Длинным полчаса еще ржали, глядя на прихрамывающего Кулака.
В общем, странная планетка. И прохожие все друг другу улыбаются. Больные, что ли, подумал Стасик. Ну да ладно, главное, что мы здоровые, решил он и больше на прохожих внимания не обращал.
Наконец нашли вроде бар поприличней. Бухнулись за столик, Длинный отработанным движением отоварил официантку по пятой точке. Сказал:
— Слышь, киска, здесь пойло нормальное бывает?
Официантка расплылась в улыбке и нажала какую-то кнопочку на столе. Тут же будто из воздуха появилось три запотевших бокала с зеленоватой жидкостью внутри.
— Опа-на, — с восхищением сказал Длинный, — щас заценим…
Заценили основательно, не меньше чем по литру на брата; кнопочка эта очень удобной оказалась. Наконец Длинный — похоже, он взял на себя роль специалиста по связям с общественностью, — подозвал ту телку, которую пацаны за официантку поначалу приняли (какая же она теперь официантка, раз блюда сами на столе появляются?), и тихонько так спросил:
— Скажи, сладкая, а правда, что у вас любую телку можно того… Трахнуть?
— Вы имеете в виду — заняться сексом? — пропела девушка.
Стасик с Кулаком заржали, Длинный же как ни в чем не бывало сказал:
— Именно так, милая леди. Заняться сексом.
— Да, конечно, — улыбнулась она, — наши законы и религиозные верования обязывают нас быть бесконечно толерантными к любым вашим потребностям и пожеланиям.
— Эээ… А вот с тобой, сладкая моя, я могу заняться сексом?
— Разумеется, — еще шире улыбнулась девушка. Стасик с Кулаком притихли.
— Прямо сейчас? — слегка ошалел Длинный.
— Да, если это не будет мешать другим нашим гостям. Поскольку в данный момент в заведении никого из инопланетных друзей, кроме вас, не присутствует, то вы должны поинтересоваться лишь у ваших товарищей, не будут ли они возражать против вашего секса со мной.
Длинный пару секунд переваривал информацию, затем повернулся к пацанам и с совершенно очумелым лицом спросил:
— Господа, вы не против?
Господа были не против. Стасик так вообще пребывал в легком шоке — до конца не верил, что все, что говорил Щербет, окажется правдой.
Когда Длинный вернулся из какой-то служебной подсобки, где происходил процесс сближения народов Земли и Геронии, он плюхнулся на кресло и с блаженным видом выдохнул:
— Чума, пацаны…
Стасик тут же почувствовал легкий укол зависти: почему это Длинный вечно успевает все первым? Кулак, кажется, тоже возбудился.
— Не ссыте, бакланы, — почувствовав общее настроение, добродушно процедил Длинный, — и вам щас девах найдем…
В течение недели пацаны отрывались по полной: пили все бухло подряд, курили, лизали и нюхали
