– Р-р-р-р-р-ах! – рявкнул Безликий – и взметнул огромным хвостом целую волну черной влаги. Феи ловко бросились в стороны… Однако пятерых волна все-таки накрыла – и отравленные белокурые существа были поглощены бездной. Однако это дало Гастону шанс подлететь сбоку и ударить серебристым мечом прямо в глаз чудовищу.
– Ар-р-р-р-р-р-р-!!!!!!!! – раздался дикий вой. Левиафан дернулся как рыба, попавшая на крючок, судорожно и попятился назад, а Гастона – чья рука сразу стала сухой, омертвевшей, обездвиженной – едва успели подхватить выжившие феи и потащить обратно. Однако и Безликий не мог какое-то время атаковать – один из его глаз был потерян…
Это дало возможность остаткам морского воинства собраться вместе и, пользуясь замешательством, прорваться через кольцо.
Впрочем – и Лора это понимала – уйти им все равно далеко не удастся – морские звери продолжали умирать от ядовитой воды и остатки с таким трудом спасенных людей тонули вместе с ними…
И когда отчаяние достигло предела, откуда-то раздался крик – 'Солнце! Солнце взошло! Непобедимое Солнце!'
Лора взглянула на восток, но никакого солнца там не было – было ещё слишком рано… Тогда она посмотрела в ту сторону, откуда раздался крик и…
Действительно – с северо-востока надвигалось огромное рыжее солнце, разгоняя вокруг себя тьму и черные облака. А вслед за солнцем тянулись бесконечной грядой – Розовые Облака…
– Создатель…. – прошептала Лора…
– Получилось! – воскликнула Фея, хлопая в ладоши. – У них получилось!!!!!!!!
И когда облака покрыли все пространство, вытеснив обычные грозовые облака, Дракон, что есть сил, ударил…
Раздался громкий треск, взрыв, какой бывает, когда искра попадает в пороховую бочку и от яркого розового света все зажмурились, закрыв заболевшие от грома уши ладошками, а потом…
– Розовый Дождь! Розовый Дождь! Настоящий Розовый Дождь!!!!!!!!!!!!!!!!
И действительно, потоки теплой живительной приторно сладкой влаги, ливнем обрушившейся на оскверненную воду, были розовыми…
Дикий визг плавящихся под действием розовой влаги нескольких тысяч оставшихся в живых тварей, громоподобный вой Левиафана-Безликого, который стал стремительно уменьшаться в размерах и биться в конвульсиях, совпал с радостными криками людей, русалок, фей, с радостью подставлявших рты, руки, тела, головы под живительный дождевой поток. Мертвая черная вода тут же становилась прозрачной и небесно- голубой, а это значило, что остатки морского воинства и армии Гастона были спасены…
Розовые облака заполнили все пространство Хартленда, расширяясь при нагревании от пламени золотого Дракона. Ливень лил теперь по миллионам и миллионам миль оскверненной земли. Золотой Дракон своим огненным дыханием поджигал все новые и новые розовые барашки, подгоняя своим дыханием и могучими крыльями пылающие облака – все дальше и дальше ко все новым и новым пространствам, нуждающимся в исцелении, а барашки горели розовым огнем, превращаясь в сгустки влаги, выпадавшие дождем прямо вниз.
Черная трава, зубастые цветы сгорали, на черной земле появлялись зеленые побеги, даже мервецерукие деревья постепенно оживали – на них появлялись первые листики. Отравленные источники и озера становились небесно-голубыми, а дождь все лил и лил, как будто бы желая перевыполнить свою задачу по очищению земли от скверны…
…Дождь ещё не иссяк, а Золотой Дракон – за считанные часы проделав путешествие в миллионы и миллионы квадратных миль и израсходовав триллионы эр солнечной энергии – еле держась в воздухе, спикировал на уже успокоившуюся голубую гладь воды бывшего авалонского озера – теперь почти полностью растворившегося в морской воде, потопившей под собой древний город. На востоке уже всходило розовое солнце, розовый ливень сменился мелким дождичком. Дракон устало сел на воду, вызвав целый клуб белого пара, и лежал на воде, покачиваясь, как гигантская водоплавающая птица. Совсем недалеко, в полумиле от него, также покачивался, почти не дыша и не двигаясь, черный левиафан – уменьшившийся до размеров золотого дракона. У него не было одного глаза, как и у Дракона, и оба они еле дышали.
– Ну вот и все, Безликий… – прошипел Дракон, устало закрывая свой единственный глаз.
Но Безликий ничего не ответил, лишь судорожно открывая и закрывая гигантские чудовищные челюсти, как выброшенная на берег рыба. Он еле держался на поверхности воды. Впрочем, и Дракон был не в лучшем состоянии…
К обоим чудовищам подплыл Морской Змей, с Морской Королевой, Мариной, Феей, раненым, с омертвевшей рукой, Гастоном и Малышом. Чудовища плескались на волнах, бесформенные, уродливые, как выброшенные на волны сундуки потонувшего корабля.
Дождь перестал накрапывать. Морская Королева подняла голову вверх и увидела, что и следа Розовых Облаков уже не осталось, как будто бы их и не было. Вместо этого над головой, куда ни взгляни, простиралось бескрайнее голубое пространство.
– Ну, вот и все… – устало вздохнула Морская Королева. – Конец пришел обоим – и Непобедимому Солнцу, которое, наконец, закатилось уже навсегда, и его чудовищной тени – Безликому. Что-то теперь будет…
– Ой! Смотрите, смотрите, ай-яй-яй-яй! – заверещала вдруг как резаная Марина. – Смотрите- смотрите! Белобрысик! Мой белобрысик вернулся!!!!!!!!!! – Марина – её никто не успел удержать – уже сиганула в теплую как парное молоко влагу и поплыла вперед.
Действительно, огромная махина светоносной ящерицы стала на глазах уменьшаться, расползаться, съеживаться и… приобретать антропоморфные черты. И чем дальше – тем быстрее… Параллельно с этим стало распадаться и тело черного Левиафана. Наконец, оба чудовища исчезли, а вместо них на волнах качалось полностью обнаженное тело Люка, у которого вместо правого глаза зияла безобразная рана…
Марина уже обхватила его тело своими молочно-белыми руками и тащила его к морскому змею, не уставая покрывать его лицо поцелуями. Общими усилиями его подняли на чешуйчатую гладкую спину змея – Люк еле дышал…
Морская Королева, отстранив Марину, внимательно прислушалась к биению его сердца в груди, пощупала пульс, лоб, что-то шепча себе под нос, а потом… – улыбнулась.
– Он жив… Просто очень устал… Спит!..
– Урр-р-р-р-р-а! – воскликнула Марина. – Ой, а что у него с глазиком?..
– 'Ну, это и к лучшему…' – с наслаждением, полной грудью вдохнув свежего осеннего воздуха и пряного запаха прелой листвы, подумал Гастон. – 'Хоть раз в жизни увижу настоящую осень, Золотую Осень… Как она описана в хронике Танкреда Бесстрашного… Буду потом рассказывать детям, внукам, потомкам… А почему бы и нет? Может, и я тряхну стариной, да напишу свою Хронику, как Танкред на склоне лет и назову её, назову её… Хроника… нет, Хроники Целестии… Неплохое название? Хм-м-м-м-м…'. Гастон посмотрел на свои руки, размышляя, а смогут ли они… В самом деле, а смогут ли они держать перо,
