Побег на Альфу Центавра (сборник)

считала покушение на Барри Элиота. Мы с Дэвидом отправились назад в Сент-Ривер, а комиссар пока оставался в Тотридже, поскольку он занимался только покушением на министра. Но я обещала обязательно сообщить ему все, что мне удастся узнать, поскольку мы, по-прежнему, связывали эти два происшествия: покушение на Элиота и возможное покушение на его дочь.

Разговор с Эстер Карьоне

В Сент-Ривере мы сразу поехали в дом Барри Элиота, где меня уже ждала его жена после телефонного разговора с дочерью. Правда, Дэвид не пошел со мной, а поехал в редакцию. Мы договорились, что встретимся у меня, когда оба освободимся.

Мирьям Элиот была высокой и очень худой, от этого она чуть сутулилась, впрочем, не знаю, чем подобный эффект объяснить, но это ей шло, как-то вписывалось в ее образ. Мне даже показалось, что она специально отрепетировала такую осанку.

– Вы знаете, в доме у нас живет не так уж много народу. Сейчас все предпочитают отдельное жилье: и дети, и слуги, – сказала госпожа Элиот, выслушав мою просьбу, – кроме нас с Барри, здесь живет повар Франс Миллер, но он практически весь день бывает на кухне, вряд ли он что-то может знать, наш шофер и механик Ганс Фишер и старая Эстер. Вот, пожалуй, и все, приходит еще девушка, она занимается уборкой, но она приходит очень рано. Ее впускает Эстер, она же следит за ее работой и пару раз в неделю приходит садовник, но он в доме практически не бывает, за его работой тоже наблюдает Эстер. Да, еще на пару часов в день приходит девушка, которая помогает на кухне.

– Эстер у вас выполняет обязанности экономки, или как это теперь называется? – спросила я.

– Да, нет. Никакой определенной должности старушка Эстер не занимает. Это просто моя старая нянюшка, она жила с нами еще в доме моих родителей, там она действительно полностью управляла всем хозяйством, после того, как выросли мои младшие братья, а потом… Знаете, я так к ней привыкла, что не представляю без нее свой дом, где бы я не жила. Я рано осталась без матери, может, в этом все дело.

– Понятно, – улыбнулась я, – а можно мне с ней поговорить?

– Конечно, она будет очень рада. Идемте, я вас к ней провожу.

Эстер Карьоне была внешне полной противоположностью своей хозяйке небольшого роста, довольно плотного телосложения, с добродушным улыбчивым лицом. При этом она держалась почти величественно и явно любила поговорить.

– Как изменилось все в этом мире, – воскликнула она, когда я представилась, – такая молодая и красивая девушка ловит жуликов и убийц!

– Ну, не так часто мне приходится сталкиваться с убийцами, – возразила я.

– Слава Богу, – улыбнулась старушка, – а что же случилось здесь такого, о чем я не знаю? Ведь вы не просто так пришли поболтать со старой Эстер?

– Ну, честно говоря, у меня есть к вам пара вопросов, хотя не могу сказать, что они обязательно связаны с преступлением, просто есть несколько необычных событий, в которых мы пытаемся разобраться.

– Ну, давайте я напою вас чаем, а вы мне зададите свои вопросы.

Я невольно огляделась вокруг, так как не очень понимала, где же она собирается готовить чай, но все оказалось значительно проще. Она позвонила по телефону, и вскоре чай нам привезла на старинном чайном столике на колесиках молоденькая девушка, видимо, та, что приходит помогать на кухне.

– Скажите, Эстер, на прошлой неделе, или, может, чуть пораньше никто не приходил в дом в отсутствие хозяев? Возможно, спрашивал господина Элиота, а…

– Нет, Барри никто не спрашивал, к нему вообще никто и никогда не приходит вот так ни с того ни с сего! Приходил очень приятный молодой человек, который искал малышку Берту. Я так удивилась. Но он, оказывается, не виделся с ней много лет, даже не знал, что она замужем. Очень расстроился, когда узнал об этом.

– Странно, женщины в таком возрасте, чаще всего, уже замужем, вам не кажется?

– Да, вы правы, но мужчины так самонадеянны и так мало ценят время. Впрочем, я ему намекнула, что милая Берта не так уж дорожит своим браком…

– Вы так считаете?

– А что тут считать? Я ведь не слепая! Правда, люди они воспитанные, никаких публичных сцен, Боже упаси. Но мне-то все видно. Этот ее Поль почти сюда и не приходил в последние пару лет. А и приходил, так не надолго, приедет на своей машине, а Берта на своей. Он обязательно вскоре уедет, а Берта иногда у родителей и неделями гостила. Ну, этот, который ее разыскивал, очень переживал. Говорил, как ему хочется ее увидеть хотя бы, спрашивал у меня, что ей лучше подарить.

– Это не вы посоветовали ему подарить шоколадные конфеты? – прямо спросила я, почти уже уверенная в ответе.

– Так вы о нем меня, видать, и расспрашиваете! – догадалась Эстер.

– Возможно. Так как насчет конфет?

– Да, я и посоветовала, только, пожалуй, я его подвела.

– Почему?

– Да, я ему сказала, что она любит шоколад, вернее даже грильяж в шоколаде, а это ведь не она, а моя милая Мириам – любительница этих конфет, а вот Берта, даже и не знаю, ест ли их, но это ведь мелочь, правда?

– Конечно, – заверила я старушку, – а больше никто не приходил?

– Да, нет, не помню, может мимо меня прошел, если, например созвонился с Мириам, или Барри… Когда они дома, я сейчас уж не очень слежу, могла и задремать…

Этот разговор внес некоторую ясность в вопросе о загадочном подарке.

Оставалось, тем не менее, непонятно, как с этим всем связано покушение на Элиота? Да и связано ли?

Письмо от Николь

Домой я приехала под вечер. Готовить ужин не было ни желания, ни сил. Позвонила Дэвиду, чтобы он по пути сам взял что-нибудь, что не требовало сложного приготовления. Себе отжала апельсиновый сок, охладила его, после чего села к компьютеру. Прежде всего, заглянула в почтовый ящик и к большому своему удовольствию обнаружила там письмо от Николь. Кроме восторгов и благодарностей, там был и обещанный рассказ. Это был, как Николь писала в письме, ее самый первый рассказ, и это было самое начало их с Генри Тамоном практики, которая уже к этому моменту принесла им некоторую известность в своей стране, и как выяснилось потом, не только в своей. Я решила вставить этот рассказ в свое повествование, разумеется, заручившись согласием Николь, чтобы поближе познакомить вас не только с моей подругой, но и с ее шефом.

Эффект Генри Тамона Врачебная ошибка

Меня зовут Николь, Николь Мария Федона. Мне 24 года, я не замужем. Работаю я... Не знаю, как это называется, лучше попробую объяснить. Дело в том, что мой босс – слепой. Несчастный случай на охоте, когда ему было всего четырнадцать лет. У него потрясающее воображение, и он видит мир намного более прекрасным, чем он представляется нам. Но его восторженное отношение к миру не переносится на его представление о людях, их-то он как раз видит такими, какими они есть на самом деле. Никаких иллюзий. Слово «видит» я употребляю сознательно и без всяких кавычек, так как результат этого его действия соответствует именно этому слову. Он видит. Ну а я, я – его глаза.

Только не подумайте, что он видит мир моими глазами! Пожалуй, я сильно преувеличила свою роль. Я давала ему лишь представление о формах составляющих наш мир предметов, а вот суть их он схватывал намного глубже любого зрячего.

Его зовут Генри Тамон, ему около 40 лет, женат, есть сын. Мы познакомились два года назад, когда я, окончив с отличием технологический колледж и считая себя неплохой программисткой, устроилась в небольшую фирму, где Генри Тамон возглавлял группу из десяти человек. Мало того, что он, будучи слепым, писал программы, он держал в голове все проблемы своих подчиненных. Авторитет его был непререкаем, он пользовался огромным уважением, поэтому быть начальником ему не составляло большого труда.

Некоторые злоупотребляли его памятью, спрашивая о том, что могли с легкостью найти в