Если бы не Штрикфельд, можно было бы сойти с ума от безделья. Капитан был мастер на все руки: хорошо, не пьянея, выпивал, забавно рассказывал анекдоты, не стеснялся даже про Геббельса: «Берлинцы знают: если в газетах сегодня белое пятно, значит, изъята очередная статья министра пропаганды». К концу второй недели, вечером, Штрикфельд, внимательно посмотрев на своего поскучневшего подопечного, извинился и ушел. Вернулся он поздно с двумя девицами. Девицы вели себя благопристойно, подавая руку, сделали книксен, назвались, правда, только по имени. Одна оказалась Мура, другая Люся.
Власову поправилась Люся — среднего роста плотная брюнетка с высоким бюстом. Им овладело беспокойство, как бы Штрикфельд тоже не обратил на нее внимание. Но капитан и тут оказался любезным.
— Вы наш гость… Право выбора за вами…
Штрикфельд поставил две бутылки вина, хотел было разлить, но Власов заторопился, подмигнул: «Уводи свою…» И сел рядом с Люськой. Она захохотала, взвизгнула:
— Значит, это ты мой жених? Ну и дылда!
Потом всмотрелась, тихо спросила:
— Это не с твоим ли, милок, портретом листовки раздавали?
Дня через два Штрикфельд торжественно объявил:
— Сегодня у вас деловое свидание…
Власов надеялся, что подадут «оппель-адмирал», повезут в ставку Гитлера, при разговоре с фюрером будут присутствовать высокопоставленные лица рейха, все произойдет по самому высшему разряду — не каждый же день добровольно переходят к немцам командующие армиями.
А ехать никуда не пришлось. В ту же комнату, где он сидел, капитан ввел немца в штатском.
Без всякой торжественности, даже без фашистского приветствия, которым иногда по утрам встречал его Штрикфельд, штатский деловито отрекомендовался:
— Хильгер, советник министерства иностранных дел.
Сел без приглашения, словно не гость, а хозяин. Небрежно сказал:
— Я слушаю вас, генерал.
Власов недоуменно посмотрел на Штрикфельда. Капитан, очевидно, в присутствии Хильгера почувствовал себя мелкой сошкой, молчал, на лице равнодушная неприступность: «Выкручивайся, как знаешь!»
— Я хотел вас послушать, господин Хильгер… Мне, собственно, говорить нечего… Я все сказал своим добровольным переходом на сторону Великой Германии. Могу только добавить, что я предлагаю свои услуги, свои знания для борьбы с коммунистами.
— Чем вызвано ваше решение?
— Убеждениями.
— Вы могли бы сообщить их, хотя бы вкратце?
— Попытаюсь.
— Я слушаю.
— Я вырос в религиозной семье. Мои родители хотели, чтобы я стал священнослужителем.
— Вы верите в бога?
— Как вам сказать…
— Сказать можно или да, или нет.
— Верю…
— Продолжайте.
— Советская власть, отделив церковь от государства, лишила церковь ее законности…
— Можно верить и без закона.
— Верить можно, но быть пастырем такой церкви трудно… Постоянные преследования.
— Я понял… Какие причины еще, кроме религиозных, побудили вас перейти к нам?
— Их много…
— Укажите хотя бы некоторые.
— Я не согласен с марксизмом-ленинизмом.
— В чем?
— Я не верю в теорию классовой борьбы. Есть люди способные, трудолюбивые, экономные, настоящие хозяева, и есть ленивые, глупые, беззаботные, завистливые. Земля должна принадлежать тем, кто ее любит и умеет обрабатывать.
— Сколько земли имел ваш отец?
— Четыреста моргов…
Хильгер заглянул в записную книжку.
— Вы не преувеличиваете? Может быть, сорок?
— Возможно, я неправильно перевел русские меры в германские.
— Ваши взгляды на промышленность тождественны вашим аграрным?
— В основном…
— Насколько нам известно, вы состояли в Коммунистической партии. Почему вы в нее вступили? Мы бы хотели получить от вас искренний ответ.
— Идеи коммунистов мне абсолютно чужды, более того, они мне враждебны. Но с волками жить — по-волчьи выть…
— Где гарантии, что вы не будете следовать этой мудрости?
— Честное слово офицера…
— Вы однажды, даже дважды давали честное слово: один раз — принимая присягу, второй — вступая в Коммунистическую партию…
— Я докажу делом…
— Что вы подразумеваете под «делом»?
— Борьба с коммунистами.
— Каким путем?
— Любым…
— Что бы вы хотели делать сейчас?
— Помогать Великой Германии свалить советскую систему…
— Германские вооруженные силы справятся с этим без вашей помощи.
— Возможно… Но завоеванной страной надо управлять…
— Что вы предлагаете?
— После победы над коммунизмом Россия должна стать самостоятельным государством…
— Какие выгоды от этого получит Германия?
— К Германии должны отойти вся Украина, Прибалтика, Белоруссия, Крым… Русские земледельцы будут обеспечивать Германию продуктами сельского хозяйства на льготных условиях. Совместное использование полезных ископаемых…
Хильгер впервые за всю беседу улыбнулся:
— Ваши соотечественники поддержат вашу щедрость?
Вопрос прозвучал явно иронически. Власов сделал вид, что не заметил.
— Лучше иметь одну Великороссию, нежели не иметь ничего…
Хильгер подвел итог.
— Теперь, генерал, нам ваши позиции более или менее ясны. Я доведу их до сведения… Пока все будет обсуждаться, пройдет какое-то время. Нам бы хотелось, чтобы вы, не дожидаясь ответа, провели ряд акций.
— Что я должен сделать?
Хильгер достал из портфеля плотный глянцевый лист:
— Это проект вашего обращения к русским солдатам и офицерам. Подпишите. И еще одну подпись под вашей фотографией.
— Лучше без фотографии…
— Фотография необходима, — твердо сказал Хильгер. — Это согласовано…
