рассудочные положения, использующиеся для познания природы, имеют априорный характер.
Но почему тогда в 'Метафизических началах естествознания' Кант признает необязательной не только полную субъективную, но и 'достаточную' дедукцию? Причины этого проясняются, если обратить внимание, что ни один из рассмотренных выше вариантов 'достаточной' дедукции не обходился без отождествления категорий с логическими функциями направленных на созерцания суждений. Но подобное отождествление составляет ядро метафизической дедукции категорий, доказывающей априорное происхождение последних. Между тем, уже одной метафизической дедукции в сочетании с положениями, представленными выше в первом, третьем и четвертом пунктах, может оказаться достаточно для установления реальности априорных рассудочных познаний. 'Достаточная' дедукция, включающая в свой состав метафизическую дедукцию категорий, теряет при этом самостоятельную значимость и может быть оставлена за рамками того метода достижения целей критической философии, который реализован в 'Пролегоменах' и 'Началах'.
Однако этот вывод будет справедлив лишь в том случае, если выделить метафизическую дедукцию в самостоятельное исследование, отграничивая ее тем самым от 'достаточной' дедукции категорий. В самих же 'Пролегоменах' положения, составляющие метафизическую дедукцию категорий, играют подчиненную роль, входя в структуру 'достаточной' дедукции (см. 4: 60-61). Поэтому в 'Пролегоменах' 'достаточная' дедукция действительно отвечает за обоснование реальности априорных познаний из чистого рассудка, и это никак не противоречит тому, что в 'Метафизических началах естествознания', переструктурировав систему исходных посылок и выдвинув на первый план метафизическую дедукцию, Кант исключил 'достаточную' дедукцию из числа необходимых исследований. Таким образом, в 'Пролегоменах' Кант пытался совместить иллюстрацию возможности априорных познаний из чистого рассудка с доказательством их реальности, а в 'Метафизических началах естествознания' - окончательно развел эти вопросы.
Теперь можно, наконец, приступить к поискам 'достаточной' дедукции в первом издании 'Критики чистого разума', где Кант, напомним, и вводит это понятие (А 96-97). Обнаружить ее в первом издании помогают уже полученные выводы о структуре этой дедукции. Любопытно, что в тексте самой трансцендентальной дедукции категорий из первого издания 'Критики' 'достаточная' дедукция изложена очень кратко.
Положения, составляющие “достаточную” дедукцию, сконцентрированы во вводном разделе второй части дедукции 'Об априорных основаниях возможности опыта' (см. А 104-106, 110-111), хотя здесь, в первом издании 'Критики', они еще в большей степени, чем во втором, смешиваются с понятиями, не относящимися к 'достаточной' дедукции. На страницах 104-106 Кант вводит понятие 'предмета представлений' (Gegenstand der Vorstellungen) как того, что противится, 'чтобы наши знания определялись произвольно и как попало, а не некоторым образом a priori, так как, поскольку они должны относиться к предмету, они должны также необходимо быть согласны друг с другом по отношению к этому предмету, т.е. должны обладать тем единством, которое составляет понятие о предмете' (А 104-105).
Это кантовское определение 'предмета представлений' имеет много общего с аналогичным определением, данным Кантом спустя два года в 'Пролегоменах'. То определение связывало воедино отношение представления к предмету, общезначимость и необходимое соединение представлений (4: 56). В самом деле, произвольному определению наших представлений может противостоять только необходимая связь последних, и когда Кант пишет, что предмет, противостоящий произвольному определению представлений, требует априорного определения, он, очевидно, имеет в виду именно необходимую связь.
Смысл же кантовского указания, что в отношении к предмету наши знания должны согласовываться друг с другом (А 104-105), очевидно, в том, что всякое наше знание о предметах должно быть общезначимо, и именно поэтому оно находится в согласии с другими познаниями этих предметов.
В итоге получается, что требуемая общезначимость наших знаний о предмете может быть достигнута лишь тогда, когда мы a priori мыслим наши представления необходимо определенными.
Именно в таком ключе развивалась кантовская дефиниция объекта, или предмета, в 'Пролегоменах' (4: 55-56). Подобные определения были обозначены ранее в качестве первой фазы 'достаточной' дедукции. Вторая фаза этой дедукции в первом издании 'Критики' осуществляется Кантом на страницах 110-111. Здесь, вновь повторяя, что для отношения познаний к предметам, эти знания должны обладать качеством необходимости, требующим априорных условий (А 110-111), Кант просто отождествляет эти априорные условия, поскольку речь идет о мышлении, с категориями (А 111). При этом Кант, по-видимому, исходит из того, что помимо категорий не существует других элементарных априорных условий мышления. Это и позволяет сделать заключение о мыслимости предметов только с помощью категорий. Данная посылка, впрочем, осталась неэксплицированной в рассматриваемом варианте 'достаточной' дедукции. Подобное замечание можно сделать и по отношению ко всей 'достаточной' дедукции из первого издания 'Критики'. Кроме того, что она недостаточно развернута сама по себе, ее положения к тому же тесно связываются Кантом с понятиями, принадлежащими полной субъективной дедукции.
К примеру, Кант сразу осуществляет переход от априорных условий мышления о предмете к трансцендентальным (А 106, 111), а именно, к трансцендентальной апперцепции (А 107, 111), связывая с ней вопрос о возможности категорий (А 111). Смысл этого перехода будет уточнен впоследствии, пока же можно лишь констатировать, что 'достаточная' дедукция с трудом поддается идентификации в тексте трансцендентальной дедукции категорий первого издания 'Критики', что является результатом недостаточной проясненности ее структуры. Неудивительно, что в дальнейшем Кант предпринимал неоднократные попытки сделать изложение 'достаточной' дедукции более наглядным, и эти попытки уже оценивались нами.
Несмотря на то, что в тексте дедукции категорий первого издания 'Критики''достаточная' дедукция получилась весьма краткой и несовершенной, принципы этой дедукции оказались все же в полной мере раскрыты Кантом уже в первом издании. Эти принципы широко применяются Кантом в 'доказательствах основоположений чистого рассудка', в особенности второй и третьей аналогий опыта (А 182-215 / В 232- 262).
Прежде чем обосновать этот тезис, несколько слов о системе основоположений чистого рассудка в целом. В 'Критике чистого разума' 'Аналитика основоположений' непосредственно примыкает к 'Аналитике понятий', в состав которой входят метафизическая и трансцендентальная дедукции категорий. В самой же 'Аналитике основоположений' рассмотрению системы последних предшествует глава 'О схематизме чистых рассудочных понятий' (А 137-147 / В 176-187).
Все основоположения чистого рассудка вытекают из категорий, и поэтому классификация основоположений жестко задана таблицей категорий, построенной в рамках метафизической дедукции. Категориям количества соответствуют аксиомы созерцания, категориям качества - антиципации восприятия, категориям отношения - аналогии опыта, модальности - постулаты эмпирического мышления вообще (А 161 / В 200). Поскольку основоположения чистого рассудка направлены на предметы, данные нам в пространстве и времени, Кант в главе о схематизме рассудочных понятий 'переводит' их в чувственную форму, подставляя каждой категории соответствующую ей временную 'схему', которая в свою очередь, как уточнял Кант, нуждается в пространстве для ее окончательной реализации (см. А 142-145 / В 181-184; В 291).
Далее Кант приступает к доказательству схематизированных (см. А 181 / В 223) основоположений, подчеркивая при этом, что доказательство будет вестись субъективным путем (А 149 / В 188; объективная сторона изложена в главе о схематизме). Анализ представленных Кантом аргументов показывает, что конкретные методики доказательства различных групп основоположений существенно отличаются друг от друга. Так, для обоснования математических основоположений (А 162 / В 201), а именно, аксиом созерцания - 'все явления со стороны их созерцания суть экстенсивные величины' (А 162) и антиципаций восприятия - 'во всех явлениях ощущение и то реальное, что соответствует ощущению в предмете... имеет интенсивную величину, т.е. степень' (А 166) - Кант просто эксплицирует структурные особенности восприятия пространства и времени. Время, к примеру, схватывается как последовательное прибавление однородных частей, оно может быть в той или иной степени наполненным и т.д. (А 162-166, 166-176 / В 202-207, 207-218).
Внешне сходным образом осуществляется доказательство первой аналогии опыта - 'все явления
