плена и раскрутив как спортивное ядро, запустила в небо. - Лети! - И видя, что она летит как штопор, башкой в землю, заорала. - Дура, крылья тебе на что!
- Да что же вы так орете! - Митька встал, отряхивая портки от грязи и оглядываясь на дома, в любой момент ожидая, что хозяйские собаки поднимут лай на всю деревню.
Лисса с ужасом видя приближение земли, отошла от шока и замахала крыльями, в последний миг уйдя в горизонтальный полет. Еще пара взмахов и взмыла в небо.
- Йохо!!!!! - От нахлынувшего восторга клич вырвался сам собой.
Кружа над садами и крышами домов, старательно огибая печные трубы, Лисса сделав пару больших кругов, закружила над Аней с Митькой.
- Анька, это здорово!
- Тьфу на тебя три раза Лисска. Давай уже бери веревку и перекинь через забор.
Лисса сделала попытку сесть. С четвертого раза у нее получилось. По крайней мере та борозда в грязи длинной три метра такая мелось по сравнению с полным каюком, которым могли обернуться предыдущие попытки. Митька подыхал от смеха, схватившись за живот и притуляясь к забору. Аня хихикала, в очередной раз вынимая ее из лужи и отряхивая грязь с крыльев.
- Да не хлопай ты ими, и так всю меня в грязи вывозила, будто я в одном хлеву со свиньями валялась.
- Я не нарочно. - Лисса послушно сложила крылья вдоль тела и вперевалку на перепончатых лапах прошлась туда сюда вдоль забора, пока Аня разматывала с пояса веревку и совала ей в клюв, давая ценные указания по дальнейшему ее использованию.
- Перелетишь через забор, превращайся обратно в человека и закрепи конец за дерево или, в крайнем случае, за крепкий куст. Только выбери такой, чтобы вес человека выдержал, а то свалимся.
- А ефли не будет ни куфта ни дефева. - Говорить с веревкой во рту было жуть как неудобно, но не бросать же ее, а потом опять в рот совать уже грязную.
- А их там и нет. - Наконец, обрел дар речи Митька. - Батя с мужиками каждый год по осени вырубают все на расстоянии полета стрелы, чтобы никто незамеченным не подкрался к забору.
- Ефе… тьфу. - Лисса таки выплюнула веревку. - И за что ее крепить? Учти, что мне еще обратно превратиться нужно, не факт что получится.
- Тогда придумай что-нибудь. Мозги тебе на что?
Лисса зыркнула на подругу и на этот раз взлетела сама без посторонней помощи. Летать было великолепно, не то, что передвигаться по земле на четырех копытах. Птица слушалась ее, будто она вылупилась из яйца, а не родилась у своей мамы.
Митька оказался прав. За забором было пусто, как будто тут прошла толпа мамаев. Ни дерева, ни чахлого кустика, даже трава была скошена под ноль. Унылое зрелище. Ничего интересного и Лисса полетела к лесу. У нее родилась отличная идея, как помочь Ане перебраться через забор. И главное, для этого не надо превращаться в человека. Пусть лучше ее утром опять Велена расколдует.
Ха! В лес она влетела, но не подумала, что лебедь птица водоплавающая, а не сухопутная и со своими перепончатыми лапами не сможет сесть на ветку. А идея была проста как пятирублевая монета. Отломать сук потолще, да подлиннее. Пусть Аня привяжет к нему веревку, и перекинет через забор. Сук зацепится за острые зубцы, вот тебе и опора, лучше всякого дерева и главное можно забрать с собой, вдруг какой ретивый стражник будет совершать обход деревни и наткнется на их веревку. Тревогу еще поднимет, испугавшись, что на них напали.
Так Лисса, тебя опять куда-то понесло. Поняв, что кружит над лесом без всякой цели, полетела обратно.
- Ну что? - Аня с Митькой, увидев, что она ни с чем вернулась, приуныли. - Не получилось?
- Как? У меня весла вместо лап, а чтобы сесть в лесу, нужны когти. - Лисса хотела добавить, как у орла, но задавила эту мысль в зародыше. Не хватало еще превратиться в другую птицу. К этой едва привыкла. - Но я у меня есть идея.
- И для того, чтобы тебя осенило, надо было улететь на пол часа?
Так долго? Она не заметила. Увлеклась наверно. Но как не увлечься, когда так здорово под крыльями пружинит воздух, неся тебя на своих волнах. Когда душа ликует от ощущения свободы, когда… не отвлекайся Лисса. Одернула она сама себя.
- Все что нужно, чтобы перелезть через забор это крепкая палка с локоть. Митька, поищи в соседнем огороде.
- Ой! - Спохватилась Анюта. - Я совсем забыла, что так тоже можно. Митька, что стоишь, лезь давай.
- Ага, сейчас. Там же собаки. - Парнишка боязливо покосился на соседскую плетень. - Вдруг дядя Милентий узнает, что я лазил по его огородам и расскажет бате?
- Так, - не по-детски разозлилась Аня. - А ну марш домой, а то может тебе еще и в лес нельзя, и на колдовство смотреть не можно. Митька, определись ты туда или сюда.
Мальчишка обиженно засопел и полез через плетень, затрещавшую под его весом. Хилые тут какие- то заборы. Митька это тоже понял, так как быстро спрыгнул в сад, пока плетень под ним не проломилась, и скрылся в темноте среди деревьев. Послышался треск, в ночной тишине, прозвучавший словно выстрел. И пацан с прытью горного козла перескочил хлипкое огражденье, держа под мышкой увесистую ветку.
- Такая пойдет?
- То, что доктор прописал. - Аня, быстро примотала конец веревки строго посередине палки и, раскрутив, отправила в полет на ту сторону забора. Глухо стукнуло, она осторожно потянула и когда ветка показалась над зубцами, дернула, намертво ее застопорив.
- Чего встали? Лезем. - Упершись ногой в вертикальную стену, крепче ухватила веревку руками и пошла по нему как по бульвару. Митька от удивления присвистнул, впервые увидев такой способ лазанья по заборам.
Пока он глазел на попу Ани, обтянутую портками, да почесывал затылок, прикидывая, как сам взбираться будет, Лисса взлетела и стала медленно кружить, поджидая пока они спустятся с забора. Высота-то не шуточная. Но подстегиваемые азартом нарушения запрета они ловко попрыгали вниз и, прихватив с собой веревку с палкой, почесали в лес.
- Лисска, ты должна найти способ превратиться обратно в человека.
Аня, пыхтя от натуги, несла ее под мышкой, так как они забрались в такие дебри, что ей было сложно лететь, не задевая крыльями за густые ветви.
- Я не могу. - Лиссе было неудобно. Лапы занемели, голова на длинной шее то и дело висла и тогда она больно ударялась ей об Анины коленки.
- А ты пытайся.
- Сто раз пыталась. - Она действительно хотела стать человеком и идти на своих двоих. Но как и в случае с коровами у нее не получалось повернуть процесс вспять.
Митька, слушая их пререкания, устал ржать, и теперь только улыбался от уха и до уха, глубокомысленно молча. Еще бы. Попробуй он вякнуть, под руку раздосадованной колдунье. Вмиг окажешься не таким красивым.
А вокруг лес был темный и густой. Ели стеной стояли, словно не хотели пускать их дальше, то и дело, норовя зацепить Аньку размашистыми лапами. Где-то ухала сова и слышались другие звуки, в другой раз показавшиеся бы Лиссе жутко страшными, так как это вам не пригород, где горожане вытоптали все, что только можно и весь подлесок вырубили на дрова. Здесь было взаправду страшно. Но сейчас все ее внимание было поглощено попытками превратиться в человека. И на прочее не хватало ни сил. Наконец она сдалась, полностью осознав безрезультатность своих попыток, толку от которых круглый ноль и сплошное расстройство нервов.
- Не получается, хоть ты тресни.
Трах! Бах! И она стоит на своих двоих в порванной Митькиной рубашке и расползшихся по всем швам сапогах, от которых осталась одна подошва. Хорошо штаны на месте. Щеголять перед мальчишкой голым задом было бы крайне неудобно.
- Мои новые сапоги! - Вскричал Митька, хватаясь за голову. - Мать оторвет мне уши и заставит всю зиму в лаптях проходить.
