нормальной работы не будет.
– Ну, к пятнадцатому я вообще все закончу! – обрадовалась я.
– Вот и чудесно! К шестнадцатому числу я приготовлю деньги, а вы рукопись! Договорились?
– Да, разумеется!
– А потом, Мария Никитична, у меня еще есть на вас виды. Вы пока ничем не связаны, никаким договором?
– Пока нет. А что вы хотите мне предложить? – Мне было чрезвычайно любопытно.
– Знаете, многое! Но выбирать будете сами! Конкретнее пока говорить не стану, в наше время опасно много обещать… Но без работы вы не останетесь.
– Что ж, спасибо. Меня это радует.
– Где вы встречаете Новый год? – вдруг поинтересовался он.
– Новый год? Вероятно, у тетушки, как обычно, – осторожно ответила я.
– А я уеду в Египет! И потому хочу заранее пожелать вам в Новом году удачи и больших творческих успехов.
– О, спасибо, Борис Евгеньевич! И вам я тоже желаю всяческих успехов. В Египте сейчас, наверное, здорово, тепло и купаться можно?
– Говорят, можно!
– Тогда желаю вам хорошего купания!
– Мария Никитична, – он слегка охрип, – а вы бы не хотели… тоже в Египет? Я могу это устроить в два счета!
– Нет, спасибо, Борис Евгеньевич, – чуть не расхохоталась я, – мне же надо работать…
– Ну, в принципе…
– Нет, нет, благодарю, но я не поеду!
– Жаль. Простите за назойливость, – очень сильно смутился Вырвизуб.
– Да нет, что вы… При других обстоятельствах, я, возможно, и поехала бы… Ну, ладно, счастливого вам пути!
– А вам – счастливо оставаться и с наступающим вас!
Да он, кажется, и впрямь в меня влюбился. Бедняга!
И тут же меня обдало жаром от воспоминаний о минувшей ночи. Господи, что это было? Безумие, восторг, страсть? Нет, любое слово казалось мне штампом, недостойным пережитого. Я дожила до сорока лет, но только сегодня ночью мне на какой-то миг показалось, что вот, наконец, я нашла ту самую пресловутую вторую половинку. И, конечно. Макс был самым лучшим мужчиной, какие встречались мне в жизни. Неужели это и есть любовь? Ах, какая умница Вырвизуб, он сказал, что сдать надо шестнадцатого, значит, я вполне могу сегодня полентяйничать. Ибо какая может быть работа после не просто бессонной ночи, а после ночи любви?
Тьфу, неужели не осталось для любви незатасканных слов и словосочетаний? Впрочем, это не имеет ни малейшего значения, главное, чтобы была сама любовь, а слова-то уж я как-нибудь подберу!
Я с легким сердцем встала из-за стола и подошла к зеркалу. Да, вид еще тот! Но до чего же глаза блестят!
А губы распухли вполне недвусмысленно. Зато я точно знаю, что сейчас ни, один мужик не устоял бы передо мной. Но они не нужны мне! Никто! Только один Макс…
Макс! Макс!
Стоп, Маша, опомнись, остановил меня внутренний голос, и я решила прислушаться к нему. Иногда он говорит дельные вещи. Ночь любви, разумеется, дело хорошее, особенно после нескольких лет воздержания.
Но ты, кажется, – упоминала о любви? Рано, Маша, рано!
Это всего лишь хороший, даже потрясающий секс, но любовь тут ни при чем. Но он сам позвонил… сказал, что любит! Ничего подобного! Он сказал, что, кажется, любит. Есть разница, согласись! И потом, он позвонил через четверть часа после того, как расстался с тобой, то есть еще не остыл. И принимать всерьез эти слова нельзя. Чуть ли не каждый мужик в постели бормочет что-то о любви, ну и велика ли цена этому бормотанию?
Грош в базарный день. А звонку через пятнадцать минут – в лучшем случае два гроша или даже полтора.
Ну и что из этого следует? Ничего особенного, просто радуйся удачно проведенной ночи и даже не очень рассчитывай на еще одну. Так надежнее и спокойнее. Это не любовь и даже пока не влюбленность, это всего лишь удовлетворенное желание. Если учесть, как давно ты этим не занималась, то не удивительно, что пришла в такой телячий восторг, и вполне возможно, что дело вовсе не в его талантах… Ну нет, дело очень даже в его талантах, – не согласилась я с внутренним голосом. Я же все-таки повидала в жизни мужчин и разбираюсь, что к чему… Да, я согласна, о любви еще рано думать и тем более говорить, но что касается его сексуальных способностей, то тут не может быть никаких сомнений.
Вот так плодотворно побеседовав с внутренним голосом, я пришла к выводу, что не стану никому ничего говорить. Было и было, подумаешь, большое дело! И виду не подам… А лучше всего скажу, что нашла записку слишком поздно, тогда и расспросов не будет, а то тетушка, а теперь еще и Белка, слишком интересуются моей половой жизнью. Правда, от Таньки вряд ли удастся что-то скрыть.
У нее потрясающая интуиция.
И словно в ответ на мои мысли позвонила Татьяна.
– Машка, как вчерашний вечер? – полюбопытствовала она.
– Хорошо!
– Где были?
– Очень симпатичное заведение, называется «Под каштанами». Правда, каштанов я там нигде не приметила…
– Стоп, ты что-то разболталась, значит, хочешь скрыть суть…
– Тань, ты чего? Какую суть?
– Где вы были после кабака?
– Тань…
– Но где-то же вы были!
– Он отвез меня домой!
– И все?
– Ага, и все!
– Машка, брешешь! Ты же знаешь, скрывать от меня такие вещи бесполезно, тем более я знаю, что Белка к тете Лизе перебралась.
Тут уж я открыла рот от удивления.
– Откуда ты это знаешь?
– От верблюда! Какая разница, знаю и все!
– Татьяна, это твоих рук дело?
– Да ты что? Машка, ты мне зубы не заговаривай! У вас что-то было?
– Что-то было, – как можно небрежнее ответила я.
– Не очень, да?
– Ну, в общем…
– Ладно, с первого раза редко хорошо получается! Ты, главное, его не упускай! Стоит одному появиться, как сразу все липнут к тебе, как мухи, – повторила она мою давешнюю мысль.
– Между прочим, меня сегодня Вырвизуб уже приглашал в Египет! – решила я сменить тему.
– Шутишь?
– Честное благородное слово. Правда, он это предложил как бы вскользь, но тем не менее.
– И ты отказалась?
– Естественно. Еще не хватало!
– А вообще-то в Египте сейчас кайф! – мечтательно проговорила она. – Но тут я тебя понимаю. С Вырвизубом никакого Египта не надо. И что теперь будет?
– Ты о чем?
