чакэ делает свой первый вожделенный маленький глоток. Ну а потом можно пить без особых правил и церемоний. После парочки чашек на душе неизменно становится хорошо и можно встречать новый день.
Первая заварка – вода,
вторая заварка – чай.
Фольклор чакэ
Раньше чакэ спозаранку, часто даже не поздоровавшись с домашними, хватали кальян или длинный чубук и отправлялись в любимую чайную. Теперь чайные, поднахватавшись опыта государственных учреждений, стали открываться на несколько часов позже. Утренний чай поэтому приходится пить дома с помощью добрых жен или сестер, но все равно завсегдатаи стремятся прийти в свою любимую чайную пораньше и задержаться в ней на подольше.
Сычуаньский чай
Как механизм не будет работать без смазочного масла, так и чэндусец не сможет прожить без чая.
Линь Вэнь-Сюнь«Чэндусцы»
Две тысячи лет назадКитайцы играли в кости.Теперь играют в мацзян.Не меняются времена Утренний чай – это лишь начало. Напиток продолжает сопровождать чэндусца на рабочем месте. В офисе, зале заседаний, магазине, цехе, на стройке, рядом с водительским местом повсюду стоят самые разные чайные стаканы, кружки, чашки для утоления вездесущей чайной жажды. Ну а в нерабочее время чай тем более необходим. Раньше при встрече везде вместо приветствия спрашивали: «Вы поели?» В консервативном Чэнду до сих пор так часто говорят, и сразу вслед за этим добавят: «Куда идете развлечься?» (не вар, как в нормативном языке, а шуа). Развлечься можно где угодно и как угодно, но одна из главных составляющих досуга для горожан, где бы то ни было, – беседа, болтовня, разговор, треп и тому подобная деятельность с участием собственного языка. А какая хорошая беседа без чая? Поэтому место, где чай не подают, для чэндусца лишено привлекательности. Что делать, скажите на милость, в парке, где нет парочки больших чайных? Пока дети носятся вокруг и играют, взрослые кучкуются за чашкой чая, вернее, за гайванькой чая.
Улучить досуг среди хлопот
И тут сычуаньцы отличились. Поразительна своей простотой и ленивым изяществом эта трехчастная чашечка самообслуживания, в конструкции которой функциональность соревнуется с изощренностью, а компактность контрастирует с количеством предметов. Широкие края оттеняют узкое донышко, крышка бесстрашно погружается прямо внутрь чашки, а глубокое блюдце любовно обнимает дно. Линии плавно перетекают и резко обрываются, пропорции непредсказуемы, но абсолютно оправданы с точки зрения многовековой практики. Гайвань прекрасна, как спортивная машина.
В теплоте чашки вань листья быстро завариваются и легко распускаются. Блюдце, которое называется чуань, или «корабль», помогает держать горячую чашку без опасности обжечься. Но ключом всех тайн этого необычного сосуда служит крышка гай. Она позволяет:
1) контролировать скорость заварки;
2) убрать пену с поверхности настоя;
3) при необходимости охладить чай – крышку опускают в настой обратной стороной;
4) контролировать крепость заварки – чтобы сделать настой покрепче, можно крышкой помешать воду в чашке. И чем интенсивней движение, тем крепче выйдет настой.
В общем, гайвань позволяет отказаться от заварочного чайника полностью и почувствовать свою компетентность в чаепитии существенно раньше, чем с изумительными чайничками из исинской глины. Не удивительно, что так быстро возникло и прижилось русское словечко – гайванька.
История этого шедевра традиционного дизайна абсолютно традиционно теряется в веках. Уже при династии Тан существовали похожие блюдца, но в целом приготовление чая было тогда совершенно другим. Поэтому, чтобы рассказать о гайваньке хоть что-то, говорят о придворных красавицах, которые не хотели обжигать руки. И, конечно, о соответствии триаде Небо, Земля, Человек. Блюдце – Земля, крышка – Небо, а чашка – Человек. Ну да китайцы всегда были мастерами что угодно спроецировать на что угодно.
Пить из гайваньки можно практически любой чай – действительно любой и с хорошим результатом. Но в Чэнду предпочитают жасминовый, поминая в связи с ним следующую легенду.
В местностях Идуншань (Гора к востоку от тракта) и Лунцюань (Драконовый источник), не очень далеко от Чэнду, жасмин растет в изобилии, и с началом лета аромат разливается на несколько километров вокруг.
Родина жасмина – ареал Персидского залива.
В Южный Китай он попал не раньше III в. н. э.
По свидетельствам китайских ботаников
Однажды местные жители увидели, как из жасминовой рощи у монастыря Каменной Сутры (Шицзин сы)вышел прекрасный, как драгоценный белый прозрачный нефрит, принц. Его тут же прозвали королем цветов «первого среди людей аромата». А на горе Драконового Источника рос чай, и каждый вечер Чайная Дева, или Ча Гу, выходила навстречу принцу из чайных кущ, а принц украшал ее гладкие, как шелк, волосы ароматными цветами.
Впоследствии их любовь была воспета в народе:
Совпало чувство чая с ночью вдруг.Делам сердечным не помеха стыд.Чудесный аромат, как сладкий сон.Но сон проходит, а любовь – все та же. Так и объясняют свое пристрастие сычуаньцы: «Цветочный чай! Ароматный, крепкий, долгоиграющий». Хотя привязанности этой не больше пятисот лет, она, кажется, стала плотью, кровью и душой местного люда.
Гайванька, бамбуковые шезлонги, цветочный чай... Что еще неотъемлемо от образа сычуаньской чайной? Конечно, медный чайник с длиннющим носиком, в котором тепло сохраняется долго и кипяток получается сладким. И последнее, но совершенно незаменимое – шифу, или мастер, скромный работник сферы общественного питания и истинный хозяин этого настроенческого великолепия. Когда гости-клиенты (смотри выше – про слово кэ в китайском языке) заказывают «заварить чай» (лао ча), шифу появляется у стола с длинноносым чайником в правой руке, а между пальцами левой у него умещаются все составляющие гайванек, необходимые семи-восьми посетителям. При подходе к столику блюдца по мановению волшебной руки мастера с мелодичным звоном словно цветы распускаются на столике точно перед каждым гостем. В чашки уже засыпан чай и они тут же оказываются на блюдцах, а чайник из правой руки словно водный дракон изрыгает воду, но ровно столько, сколько нужно, чтобы заполнить чашку, которая сразу же с легким клацаньем закрывается крышкой. Абсолютно точные, чистые ловкие движения не могут не вызвать восхищения.
В широко известном документальном телефильме о Китае «Уникальный Китай» (Чжунго ицзюэ) показывают одного такого старого мастера пятидесятых годов. Фан Чжун-Юй за один раз, правда, в обеих руках, мог донести 15 гайванек – аккуратная груда высотой более 60 сантиметров. И разливать воду по чашкам он мог одновременно из двух чайников. А
