российское отделение компании...
Она прокручивает перстень на пальце.
– А вы занимаетесь детьми и домом? – спрашиваю я, надо же поддерживать разговор.
– Да, – вздыхает она, – да, я домохозяйка. Заканчивала Технический университет в Алматы. Но никогда не работала по специальности...
Опять нервно смеется.
– Вы знаете, пару лет назад так получилось... Я ушла от мужа, в общем. Да, ушла. И заболели как раз ребятишки. Они всегда болеют вместе. И вот в поликлинике, вообразите, наша участковая педиатр говорит мне озабоченно: «А у вас точно есть деньги на содержание двоих детей?» Я перепугалась. Поняла, что не решусь все-таки...
Смотрю внимательно на дорогу, усмехаюсь про себя: она могла бы и не рассказывать, чем закончился торжественный уход от мужа. Как говорилось в каком-то американском боевике: почему трудно быть умным? Да потому, что всегда знаешь, чем все закончится.
ЗНАЯ, ЧЕМ ВСЕ ЗАКОНЧИТСЯ
Диана, тридцатипятилетняя мать двоих детей, нежная жена и в прошлом инженер-технолог, в эту ночь не ложилась спать. Муж был в одной из своих неизменных деловых поездок, обычно затягивающихся надолго. А она уже давно привыкла к состоянию внутреннего одиночества, так гармонирующему с ее изысканной и холодной квартирой. Походив без толку по спящей квартире, Диана, виновато оглянувшись вокруг, все-таки включила компьютер. Не сводя темных, чуть подтянутых к вискам глаз с монитора, последовательно меняющего цвета с темно-серого на черный и виндоусовский радужно-голубой, она забралась в просторное кожаное кресло, любимое кресло мужа. Даже в его отсутствие оно приятно пахло крепким табаком, туалетной водой и немного виски. Диана вздохнула, удобно устроилась, поджав ноги.
Нетерпеливо вводя логин и пароль почтового ящика, Диана прикусила до крови губу – так она решила немного заплатить болью судьбе за положительное решение одного крайне важного вопроса, но судьба ответила отказом. Вероятно, судьбе показалось ничтожно малой такая цена – жалкая прокусанная нижняя губа.
Так или иначе, почтовый ящик оказался пуст. Диана невидяще уставилась на дружелюбно светящийся экран.
Надо ему что-то немедленно написать, с усилием думала она, прямо сейчас. Только что? Что? Не про любовь. Это совершенно ему не нужно, любовь, он не дочитает и отправит в корзину. Про секс. Зажигательно про секс. Интересно про секс. Чтобы со смыслом, но ненавязчиво. Чтобы тронуло? А что может тронуть мужчину? Она грустно улыбается и тихо, почти про себя произносит – любовь...
Диана перевела растерянный взгляд на темное окно, в котором отражалась ее собственная голова с волосами, убранными в низкий хвост, и еще круг желтого света от настольной лампы, и живо представила себе своего неверного жестокого возлюбленного, как он стоит, как курит сигару, отмахивая дым широкой ладонью, как улыбается, как смотрит на часы и чуть в сторону и нисколько не думает о ней. Лучший друг ее мужа, азартный игрок, обаятельный собеседник, тайный и идеальный любовник.
Босыми ногами прошлепал по коридору Дианин старший сын, сонно спросил, почему мать до сих пор не спит. «Не спится, не спится, – торопливо пробормотала Диана, пряча глаза, – вот решила пасьянс разложить, погоду посмотреть на завтра, ложись спать, маленький...»
Сын выпил минеральной воды и вернулся в детскую. «Брата не разбуди», – зашептала Диана ему вслед.
Затем быстро встала с кресла, подошла к антикварному бюро эпохи регентства, особого предмета гордости мужа, ценителя и знатока хорошей мебели, резко выдвинула верхний ящик. Здесь хранились принадлежности для письма: дорогая мелованная бумага, разнообразные ручки – преимущественно презенты от партнеров и благодарных учеников. Диана выбрала классический паркер и вытянула несколько белоснежных листов. Прикосновения к гладкой поверхности доставляли настоящее чувственное удовольствие, и она несколько раз погладила их рукой, будто это была любимая щека.
Любимая щека, оливково-смуглая, неизменно гладковыбритая...
Диана зажмурилась. Муж носил аккуратную бородку, очень ему шедшую. Ровно год назад Диана сочла, что иметь растительность на лице – просто пощечина общественному вкусу.
Ночная бабочка с мохнатыми крыльями ударилась о матовый абажур лампы. Бедненькая, подумала, Диана. Тоже ищет чего-то и бьется своими нежными крылышками о твердые и чужие предметы.
Приоткрытое окно порционно впускало в комнату наступающую осень.
«Настоящее, настоящее письмо!» – ликовала Диана, обратно устраиваясь в кресле и выключая бесполезный сейчас компьютер. Она напишет ему настоящее письмо, на вот этой превосходной бумаге, и вложит в настоящий конверт, и отправит настоящей почтой.
Через пару минут она уже склонилась над столом, с наслаждением сжимая в руке серебристо-черную ручку.
