треск: бушприт вместе с упорным бревном и правой носовой частью полубака уносится в пучину. Зловещий скрежет сдавленных боков и треск. Тиски каменных зубьев сдавливают скорлупу судна и треск перерастает предсмертный хрип. По обе стороны — чёрный смоль зубьев расчёски Слона. На секунду появляется чувство, что судно застряло и сейчас стихия расшматует в куски, но в этот момент их догоняет гребень и приподнимает. Неуправляемая посудина проносится над вторым рядом расчёски и на мгновенье замирает невесомым листком, а потом падает в рот бездны.
В это самое время воздушная лодка бога Тона выпускает ракету.
***
Одинокая лодка под парусом пересекает относительно спокойную бухту. Двухбалльный ветер подгоняет её к широкому проливу, окаймленному царством камня клубами ядовитых испарений и лениво скатывающейся в объятия моря лавы. Серный дух вызывает нестерпимый кашель и головную боль. Закрытый дымной пеленой пролив пока не различим.
— Я умер? — Сол потирает затылок и застонав от болт в спине, поднимается. Мокрый платок закрывает носоглотку. — Где я? — Сол окончательно приходит в себя.
— Выпей воды и повяжи платок обратно, — предлагает существо в повязке. Живительная вода возвращает к жизни. Прямо перед Солом треугольник паруса и больше никого.
— Ты проводник к Слону? — осторожно спрашивает Сол, переместившись к носу ботика, где находится существо в маске.
— Сол, мы прошли этот чёртов пролив, и осталось совсем малость, — сообщает Егор и поворачивается к товарищу. У Гора слезятся глаза, но торжество слов заставляет Сола окончательно прийти в себя.
— Посмотри за корму, — Егор протягивает бинокль.
А там действительно есть что посмотреть: у берега, где пенные валы обрушивают злобу на зубья Слона — последние пристанище кораблей, чьи капитаны дерзнули преодолеть 'расчёску' Слона — скелеты с обломанными мачтами и обрывками парусов и снастей, безжизненно сбились у береговой бухты.
— Погибли ещё двое ребят: у капитана Нои сломана рука, у моего напарника вывих лодыжки, как и у меня.
— Зачем мы бросили их, Гор?
— Мы никого не бросали, Сол. И Тон и Слон наверняка послали слуг на наши поиски. Быстроходная воздушная лодка выпустила в нас ракету, но обошлось. Ракета угодила в водного дракона — рукав, спускающийся с неба и захватывающий массы воды, а иногда втягивающий в свой рот целые корабли… Я пришёл в себя, когда течение отволокло нашу посудину на добрый несколько миль и посадило на мель. Хорошо что хватило запаса плавучести и мы не утонули. Пока ты и члены команды Нои были в беспамятстве, я перенёс тебя в лодку и, вот мы идём дальше. Правда, капитан и твой напарник пришли в себя, и мне пришлось продлить их беспамятство. Нужно чтобы нас считали погибшими, а что касается Нои, то он выберется. На борту осталась целой ещё одна лодка и запасов воды и еды хватит на дней десять. Да, и подручного материала, я думаю достаточно, — Егор показал на скелеты погибших кораблей. — Хлебни сохе, но самую малость, Сол. Нам нужно экономить и особенно — воду.
— Отсюда видно наше судно? — Сол вернул мех.
— Нет, оно закрыто и это хорошо для нас.
— Мы уже второй раз умираем, — развеселился Сол и закашлялся, поднявшись.
— Впереди нас ожидает ещё один шторм, Сол, так что расслабляться некогда.
— Тогда я лучше брошусь в воду и утону, — обозвался Сол и умолк: голень товарища скрывала тугая повязка с розовым пятном.
— Я отдохну Сол, а ты держи курс в центр тумана. — Егор отполз к парусу и развязал один из мешков. Извлёк два, вощёной ткани маски с приклеенными стёклышками-глазами и патрубком на месте рта. Надев одну, обвязал тесьмой вокруг шеи. К ротовому патрубку присоединил на тканевой промасленной трубке, угольный фильтр.
— Я помню, помню, — закивал Сол, повторяя манипуляции. Дышать сразу стало легче. Памятуя, что стекло противогаза будет запотевать, Сол обхватил губами трубку и стал старался выдыхать как ранее учил, уснувший моментально, Гор… Оставалось направлять ботик в нужное направление. Переменчивый ветер заставлял менять место рулевого и регулировать угол паруса. За этим занятием Сол и не заметил как ботик коснулся ядовитой мглы, стелившейся по самой воде. 'Нужно будить Гора', — решил он, но передумал. Изрядно обыскав шлюпку, он нашёл компас и, заклинив руль переместился на нос, сверяя направление движения и как учил капитан Нои, делая поправки на ветер. Не получалось определить направление сноса течения, но памятуя слова Гора 'держать по центру и не подходить близко к берегу. Один раз увидел багровые разваливающиеся лепёшки лавы и изменил направление, а потом ветер стих и тогда офицер Сол взялся за вёсла.
В это же время капитан Нои критически оценивая положения, торопил команду.
Пришедши в себя, первым делом бросился на поиски Егора. Безрезультатно. Команда, тоже не обнаружила ни Сола ни Егора, обшарив мыслимые и немыслимые закоулки, разгерматезировали трюм, заполненный чёрной водой. Немые вопросы застыли у всех на устах. Капитан Нои разрешил все сомнения, достав мех с сохе. По очереди помянули погибших, косясь на сотни безжизненных остовов кораблей, чьи команды канули в небытиё. В южном блюдце, как и в северном, когда капитаны доходили до предела возможностей и становились стариками, вот тогда-то и собирали команды из таких же сорвиголов не удовлетворённых жизнью и шли на штурм расчёски Слона.
— За всех, за них! - у капитана увлажнились глаза.
Когда, наконец, моряки собрались с силами, в небе появились две лодки. Пришлось залезть в трюм и пережидать. Извне раздался крик: — никого, господь Шор. Да и кто бы выжил из них. — Шум отдалился, а капитан заметил что вода в трюме начала спадать. Отлив, а это надежда.
Работали всю ночь, сменяя друг друга. К утру добрались до развороченной дыры трюма и наспех заштопали. Перекусив, падали и снова поднимались за работу. Казалось один Нои не чувствовал усталости, оставаясь в 'седле'. Выспаться удалось только через двое суток, когда судно стало покачиваться на волнах. Предложение воспользоваться ботиком, Нои категорически отвёрг.
— Когда пройдём бухту и пролив и выйдем на судоходные маршруты, нас никто не посмеет пальцем тронуть, — уверенно заявил он. Заявил так уверенно, что никто не засомневался. Единственное, что не поведал капитан, что Егор и Сол ушли на втором ботике. О том сказали верёвки, свисающие прямо к воде. Полотно на мачту, канаты, снасти, блоки собирали по кускам с погибших ранее кораблей. С мачтой пришлось повозиться дольше, но к концу семидневки капитан отдал приказ и одномачтовик с прибитыми досками; одномачтовик ' бог Гор' вздрогнул и двинулся во мглу.
Невозмутимый капитан снова отдавал команды, а сам вспоминал рассказы Гора о плавании среди молчаливых и далёких звёзд, хотя и теперешнее плавание напоминало 'одинокий странник' Егора, среди мерцающих светлячков, вспарывающий бездну космоса. Затишье экваториального штиля задержало одномачтовик на целых трое суток. И когда казалось их положение безнадёжным, подул едва-едва осязаемый ветерок, рассеяв надежды. Поймав долгожданный поток, Нои уверенно направил судно навстречу будущему. Ещё четыре дня ушло на проход штормовых полей, но эти поля были насмешкой над тем, что произошло ранее. Члены команды регулярно поднимались на мостик и пялились на компас, всё не веря, что никаких демонов здесь не существует. В третий день в двухстах локтях от них прошёлся водный рукав, заглатывая в ненасытную пасть пропасть воды. Но даже тогда Капитан не покинул мостика и не стал молится богам Тону и Слону, потому как уверовал совсем иное — силу возможностей человеческих, когда перед человеком открываются божественные тайны и эманации сознания органично вплетаются в замысел творца становясь провидением, о котором так часто вспоминают моряки. Потом начало очищаться небо, где первым чудом стало появление диска Саны и тухнущих светлячков звёзд.
На западе алело и вот из пучины показался оранжевый диск бога света. Ещё один день прошёл в мучительном и непреодолимом желании смочить горло. Но воды больше не было. К счастью и чуду, а чудо это сотворил Нои, до отплытия, уцелел десятилитровый бочонок вина, подаренный господом Скеем. Не сговариваясь, выцедили половину, смакуя каждый глоток. Ночью утешением прошёл короткий дождь. Ложились на палубы и вожделённо ловя, пили ниспадающие с парусов капли. Скрюченные и онемевшие пальцы капитана, с трудом разжав, снесли вниз и положили в самом питейном месте. Нои несколько часов не поднимался, находясь в полудрёме сладкой истомы усталости. Приказал заклинить рулевое колесо и
