Помыкевичева.
Господин Дзуня! Я полагаю, что вы объясните мне, что все это значит.
Дзуня.
Не знаю, что вас тревожит, пани.
Помыкевичева.
Очень многое, а точнее, все, мой господин: от ваших таинственных совещаний до экстравагантностей моего мужа включительно. Вы молчите, вам стыдно, пане!
Дзуня.
Неужели я должен стыдиться того, чем другие законно гордились бы?
Помыкевичева.
У вас на уме...
Дзуня.
Любовь к вам, пани.
Помыкевичева.
Пане Дзуня, не причиняйте мне боли!
Дзуня.
Вы ее, пани, уже причинили моей душе.
Помыкевичева.
Говорите, прошу вас, яснее!
Дзуня.
Вы утратили доверие ко мне.
Помыкевичева.
А вы, заслуживаете ли вы его?
Дзуня.
Пусть вам ваше сердце скажет, пани.
Помыкевичева.
Мой разум говорит мне что-то совсем другое, не то, что подсказывает сердце.
Дзуня.
Будьте женщиной, пани, и только у своего сердца спрашивайте. Оно, ваше сердце, никогда не обманет.
Помыкевичева,
А вы тем временем забыли о своем...
Дзуня.
Как раз сегодня, пани, мое сердце стало достойно вашего...
Помыкевичева.
Сегодня?..
Дзуня.
Именно сегодня я обручился с Лесей, Милена.
Помыкевичева.
Дзуня!..
Дзуня падает перед нею на колени.
Дзуня.
Чтобы стать равным тебе, Милена.
Пауза.
Помыкевичева
(тихо).
Говори!..
Дзуня.
До сих пор я был перед тобой, как свечка перед солнцем. Конципиент из миллиона конципиентов. Душа моя не могла с этим примириться, да и не хотела, потому и зародила во мне мечту о рыцаре из сказки. Нуждающийся конципиент сказку превратил в действительность. Для тебя, Милена, для твоей божественной любви! Сирота, о которой никто не вспоминал, которой никто не интересовался...
Помыкевичева.
Вы забываете...
Дзуня.
Я никогда не забывал, Милена, что любовь требует жертв. Для нее, для вашей любви, я свою жизнь, свою судьбу отдал бедной сиротке, чтобы знала, чтобы радовалась ваша душа, чтобы сердце достойно любило. Для вас, только для вас я спрятал мою любовь, для нее же — только сочувствие и милосердие. Скажите одно слово, Милена, и я зачеркну все, сожгу за собой мосты и снова паду к вашим ногам обыкновенным конципиентом. Только одно слово, Милена!..
Пауза.
Помыкевичева.
Не скажу его, Дзуня...
Дзуня встает и целует ее.
Дзуня.
Теперь, теперь, будем счастливы, Милена!
Помыкевичева.
А позволит ли совесть пойти на это?
Дзуня.
На моей совести лишь забота о благе сиротки...
Помыкевичева.
А про меня забыл...
(Целует его.)
Прости, Дзуня, последний вопрос. Больше у меня их не будет.
Дзуня.
На каждый твой вопрос отвечу с поднятой головой, Милена.
Помыкевичева.
Мы знаем друг друга целый год. И за весь этот год я один раз хочу тебя спросить.
Дзуня.
Спрашивай! Это был лучший год в моей жизни.
Помыкевичева.
За этот год у тебя и мысли не было... чтобы... изменить мне хотя бы раз?..
Дзуня.
В моих мыслях только ты была, Милена...
Помыкевичева.
И ты... ты не изменил мне?..
Дзуня.
Милена! Лучше сразу вонзи нож в мое сердце!..
Помыкевичева.
Нашей любовью присягаешь?
Дзуня.
Нашей любовью присягаю. Чтобы от страданий лопнуло мое сердце, если хотя бы на один миг моя мысль не была с тобой...
Помыкевичева.
Дзуня!..
Дзуня
(обнимает ее).
Грета Гарбо, ты моя любимая...
Помыкевичева.
Неужели же я на Грету... на Грету Гарбо чем-то похожа?..
Дзуня.
Словно две капли воды, только у тебя заманчивее, глубже глаза, Милена!
Помыкевичева.
Дзуня!
(Целует его.)
Входит
Леся.
Леся.
Ох!..
Дзуня.
Видишь, Леся, как добрая душа пани радуется нашему счастью.
Помыкевичева.
Панна Леся, я вас также поздравляю! Искренне, чистосердечно поздравляю...
(Целует Лесю в лоб.)
Леся.
Благодарю пани...
(Дзуне.)
Вас просит меценат в канцелярию.
Дзуня.
Ах да! Мы сейчас уходим. Через час-другой жду
