— Док, для вас есть работа. Тяжелораненый в отсеке 32-В. Собирайтесь, а я тем временем посмотрю, кому еще нужна ваша помощь.
— Договорились.
Дон бегом рванулся к указанному отсеку 32-В. При таких авариях жизнь от смерти отделяют считанные секунды.
В коридоре отсека лежал седой мужчина, над ним склонилась девушка в желтом костюме с одним рукавом. Из другого она сделала повязку и довольно умело накладывала ее на лицо раненого.
— Я его не двигала, доктор, только пыталась остановить кровь.
— Все правильно, — успокоил ее Дон, опускаясь на колени.
Сначала он достал диагностический комплекс — автоматические манжеты защелкнулись на безжизненной руке. Стрелки приборов ожили и показали Дону, что кровяное давление упало, пульс еле заметен, а кожные покровы — холодные и влажные. Шок! Он достал шприц и, прежде чем взглянуть на рану, ввел успокаивающее, потом снял повязку с лица. Рана оказалась не столь серьезной, как подумалось девушке: всего лишь рваный поверхностный разрез, хотя крови было достаточно. Дон обработал рану кровоостанавливающим составом.
— Все в порядке, — сказал он наконец. — Вы были рядом с ним в момент аварии? С вами ничего не случилось?
— Нет, нет. Со мной все нормально. Я увидела его, когда шла по коридору, и сразу вызвала офицера. А вот эту штуку я нашла в стене, хотя понятия не имею, как она там оказалась, — девушка протянула ему кусок металла.
Над дверью, возле которой они стояли, горела красная лампочка.
— Просто ему не повезло, — сказал Дон. — Вероятно, в момент аварии он проходил мимо отсека, и осколок ранил его.
Дон промолчал о том, что это — кусок метеорита и что ближайший отсек полностью разгерметизирован.
Неожиданно из Динамика разнесся сигнал общего оповещения и сразу же раздался голос:
— Прошу внимания! Говорит Первый инженер Хольц. Довожу до сведения пассажиров и команды, что наш корабль потерпел аварию при столкновении с метеоритом.
Девушка вскрикнула и закрыла лицо руками.
— Не бойтесь, — успокоил ее Дон, — особой опасности нет. Разгерметизировано несколько отсеков, но пробоины уже ликвидированы.
«Может быть, Хольц и прекрасный инженер, — подумал он, — но в психологии не разбирается. Иначе не сделал бы такого заявления».
Хольц тем временем продолжал:
— По данным аварийной команды пробоины заделаны. Ведется необходимый ремонт. Пассажирам надлежит оставаться на своих местах и не мешать работе экипажа.
К Дону, держа под мышкой носилки, подбежал человек в скафандре.
— Док, для вас сообщение от аварийной команды, — он протянул Дону записку.
— Доставьте этого человека в лазарет, — распорядился Дон, — но вам понадобится помощник…
— Я могу помочь, — сказала девушка.
Она была молода и достаточно сильна, чтобы нести носилки. Решение пришло внезапно.
— Прекрасно, — сказал он. — Потом останетесь в лазарете.
— Док, мне что делать?
— Я буду у отсека 89-НА. Найдите себе помощника и приходите туда с носилками.
В отсеке 89-НА и в двух следующих все пассажиры были мертвы. Вакуум — беспощадный убийца, а жертвами оказались пожилые, малоподвижные люди. Но те, что были в отсеках, которые метеорит пробил уже на излете, выжили. Они отделались кто легким шоком, кто незначительными травмами и разрывами мелких кровеносных сосудов, так как утечка воздуха здесь была незначительной. По сравнению с числом погибших их было до обидного мало.
Вызов прозвучал неожиданно, когда Дон бинтовал очередную обмороженную руку.
— Лейтенант Чейз, ответьте ходовой рубке. Офицерское собрание.
«Да, — мрачно подумал Дон, — собрание будет на редкость малочисленным».
Оглядевшись, он увидел, что почти все пациенты спят. Он подозвал одного из космонавтов — тот как раз сворачивал носилки.
— Рама, ты справишься один, пока я схожу в рубку?
Разумеется, док. Если что-нибудь случится, я дам вам знать.
Рама Кусум был помощником механика, но всё его симпатии принадлежали медицине, поэтому в свободное время он помогал Дону, набирался опыта, чтобы поступить в медицинский колледж у себя на родине, в Индии.
Аварийная команда еще раньше сообщила, что пробоины заделаны и надобность в скафандрах отпала, но тогда у Дона не было ни одной свободной секунды. Зато теперь он с облегчением стянул скафандр и принял освежающий душ.
Вернувшись в рубку, он увидел, что двери уже открыты, а на месте пробоины блестит металлическая заплата. Тела погибших убрали.
На полу были разложены детали радиостанции, очевидно, кто-то пытался починить ее.
Дон решил было, что в рубке никого нет, но тут услышал чей-то кашель. Оглянувшись, он увидел в кресле астронавигатора Первого инженера Хольца.
— Входите и закройте дверь, — велел Хольц, строго взглянув на Дона. — Садитесь, лейтенант, нам есть о чем поговорить, — и он показал на толстую пачку бумаг перед собой.
Дону показалось, что трагические события состарили Первого инженера еще больше, хотя он и так был далеко не молод.
— Все ужасно плохо, — сказал Хольц.
— Что вы имеете в виду? — спросил Дон, сдерживая нетерпение — командование кораблем автоматически перешло к старшему офицеру.
— Взгляните сюда! — Хольц потряс пачкой бумаг. — Погибли все офицеры кроме нас. Как такое могло случиться? Этот проклятый метеорит вывел из строя радио. Спаркс обещал его починить, но мощность будет уже не та. Только это все мелочи. Главное, что мы потеряли почти половину воды, а помочь нам некому — на нашей трассе нет ни одного корабля. Ужасно!
Этот горестный монолог удручающе подействовал на Дона, и он понял, что нужно как-то прервать его.
— Конечно, сэр, все это очень плохо, но ведь корабль еще не погиб. Разумеется, смерть капитана — большая трагедия для всех нас, но тут уж ничего не поделаешь. С траектории мы не сошли, а когда приблизимся к Марсу, оттуда нам помогут, — Дон даже улыбнулся. — Все будет в порядке, капитан.
— Капитан?! — Хольц широко раскрыл глаза.
— Конечно. Командование автоматически переходит к вам, как к старшему офицеру…
— Нет, — покачал головой Хольц. — Мое дело — двигатели и реактор. Я Первый инженер и ничего не знаю об астронавигации. Ничего! Кроме того, я не могу оставить двигатель. Если уж говорить о новом капитане, то это, скорее, вы.
— Но я всего лишь врач, — возразил Дон. — Это мой первый полет и… Вы должны…
— Можете не говорить мне, что я должен, — взорвался Хольц. — Мое место у двигательной установки, а вы принимайте командование до тех пор, пока на борт не поднимутся другие офицеры. Экипаж вам поможет, все люди знают свое дело.
Хольц как-то вдруг остыл, но руки его все еще подрагивали.
— Вы справитесь, на вашей стороне — молодость, — объяснил Хольц, — а я не потяну. Вы же знаете: я собираюсь в отставку и это мой последний рейс. Я разбираюсь в двигателях, и поэтому мое место рядом с ними, — выпрямившись, он посмотрел Дону прямо в глаза. — Так нужно. Принимайте командование.
В рубку вошел Бойд, оператор компьютера.
— Я принес свежие навигационные данные, — начал было он, но Хольц перебил его.
