Как ни наелся я там, но еще получил от хозяйки Дивный, изрядный кусочек оленины свежей в подарок Для передачи семье, — и простился отменно любезно. «Рейнеке, ждем вас почаще!» — сказала она на прощанье. Я обязался, конечно, — и выбраться поторопился. Радости, в сущности, не было там ни глазам и ни носу: Видел я смерть свою там — и удрал, и бежал без оглядки Тем же извилистым ходом до выхода, прямо к деревьям. Изегрим стонами встретил меня, — я спросил о здоровье,— Он мне ответил: «Прескверно, с голоду я подыхаю». Я пожалел его и целиком ему отдал олений Лакомый окорок, тут же прожорливо съеденный волком. Как он тогда благодарен мне был, а теперь и не помнит! Окорок быстро прикончив, сказал он: «Узнать разрешите: Кто проживает в пещере? Что из себя представляет Это жилье? Как приняли вас?» И чистейшую правду Я ему выложил: самое это гнездо, мол, ужасно, Снеди же лакомой там изобилье, и если он хочет Долю свою получить, пусть идет и войдет посмелее, Но чтобы пуще всего остерегся он правды излишней. Я повторил ему даже: «Хотите добиться успеха — Правду припрячьте подальше. Носящий ее бестолково На языке постоянно терпит повсюду гоненья, Вечно в хвосте, обойден, когда прочих к столу приглашают». Я наставлял его: «Помните: что б ни случилось увидеть, Вы только то говорите, что каждому выслушать лестно,— И отнесутся к вам дружески». Вот что от чистого сердца, Мой государь справедливейший, было мной сказано волку. Изегрим наоборот поступил, жестоко поплатившись: Раз он меня не послушал, так ему, значит, и надо. Космы его уж достаточно седы, но на волос даже Мудрости вы не найдете под ними! Подобным субъектам Чужды тонкие мысли. Народ неотесанный, грубый, Мудрости ценность, естественно, не в состоянье постигнуть Честно ему я внушал отказаться на сей раз от правды. «Сам я приличия знаю!» — заносчиво он мне ответил И устремился в пещеру, а там получил по заслугам. Страшную самку увидев, решил он, что это — сам дьявол. Ну, и детеныши тоже! И он, ошарашенный, крикнул: «Ай, что за гнусные звери! На помощь! И все эти твари — Ваши родные щенята? Поистине — чертово семя! Да утопите вы их, чтобы мерзкое это отродье Не расплодилось на свете! Когда б они были моими, Я бы их передушил. Отнести бы их всех на болото Да навязать на камыш этих грязных, вонючих уродов,— Сколько б тогда чертенят на такую приманку поймалось! Да, «обезьяны болотные» — им подходящая кличка!» Это услышав, мамаша их рассвирепела, конечно: «Дьявол какой вас прислал? Кто звал вас, такого нахала? Что вы пришли грубиянить? Какое вам дело — красивы ль Дети мои, безобразны ль? Тут был перед вашим приходом Рейнеке-лис, многоопытный муж, понимающий больше. Он же заверил меня, что все дети мои миловидны, Благовоспитанны, очень хвалил их манеры, признался В том, что родней приходиться им рад. Это сказано было Очень торжественно час лишь назад вот на этом же месте. Пусть мои дети не нравятся вам, но по совести скажем: Вас ведь никто и не звал! Вот, Изегрим, так вы и знайте!» Он же съестного потребовал сразу, сказав очень грубо: «Ну-ка, тащите сюда, а не то я искать помогу вам! Хватит с меня разговоров!» Собрался он было обшарить Сам все запасы ее, но ему это выпало боком: Та на него как набросилась — стала кусать и царапать,— Шкуру на нем изодрала своими зубами, когтями. Так же свирепо, как мать, кусались, царапались дети. Волк с окровавленной мордою взвыл, заревел и пустился, Не защищаясь нисколько, бежать во всю прыть из пещеры. Я увидал его страшно истерзанным, шкура — вся в клочьях, Надвое ухо распорото было, а нос окровавлен. Ран получил он от них предостаточно, шкуру — на совесть Там отработали волку! Я к нему сразу с вопросом: «Вы ей, как видно, сказали всю правду?» На что он ответил: «Все, что я думал, все то и сказал ей. Проклятая ведьма! Как изуродован я! Вот здесь бы нам встретиться с нею,— Дорого мне заплатила бы! Все-таки, Рейнеке, вам приходилось Где-нибудь видеть подобных детей, отвратительных, злобных? Только я это сказал ей, — так и пошло! О пощаде Нечего было и думать: хлебнул я в том логове горя!» «Что же, вы спятили? — я говорю ему. — Я ведь другому Вас наставлял, — вам сказать надлежало иначе: «Милая тетя, привет вам! Здоровы ли вы и здоровы ль Ваши примерные детки? Как счастлив я снова увидеть Старших и младших кузенов!..» Тут Изегрим вдруг взбеленился: «Тетушкой мне величать эту ведьму? А выродков этих Братцами? К черту! Такое родство и представить мне жутко. Тьфу! что за гнусная шайка! Хоть век эту сволочь не видеть!» Вот он за что пострадал. Государь мой, король, посудите: Может ли волк утверждать, что я предал его? Пусть он лично Скажет, не так ли все было, как я изложил в показанье».
