отлично понимала, во что ввязывается, пытаясь заставить своих очередных палачей отказаться от кровожадных намерений. И для нее было очень кстати, что Тунгахоп тоже был не прочь поболтать с самой великой женщиной, какую он только мог когда-нибудь захватить в плен.
– Я скажу то, о чем тебе и так известно, королева, – гордо ответствовал домар, оглянувшись на соратников. Кое-кто из них смотрел на Владычицу с откровенной враждебностью. Но призывов немедля пустить ей кровь не слышалось – все-таки авторитет Тунгахопа и Убби был здесь непререкаем. – Вся жизнь северян – сплошная битва. Мы не бежим и не уклоняемся от нее, а особенно здесь – в краю, где судьба преподносит нам воистину достойные испытания. И когда передо мной и моим сквадом вновь встал выбор, на какую битву нам отправиться, мы выбрали ту, которая, несомненно, войдет в историю. Вот и вся наша нехитрая воинская жизнь. Чего еще можно желать от нее человеку, созданному для битвы?
Сквад одобрительно загудел: домар дал пленнице хороший и правильный ответ! Убби, судя по его настороженному прищуру, явно подозревал, что Владычица затеяла с ними хитрую игру, но встревать в их с Тунгахопом разговор не осмелился. Мы же… А что мы? Мы вообще ничего здесь не решали, и потому лишь переминались с ноги на ногу да скромно помалкивали в тряпочку.
– Я не раз видела северян на арене Кровавого кратера – возможно, даже среди них были вы, – и давно поняла, что отваги вам не занимать, – вновь польстила королева Юга беглым гладиаторам. – И сегодня вновь смогла в этом убедиться. Бесспорно, вы уже покрыли свои имена немеркнущей славой. Однако разреши задать тебе еще один откровенный вопрос, домар: если вы убьете меня, это действительно увеличит вашу и без того немалую славу?
На сей раз Тунгахоп замешкался с ответом, и это можно было счесть первой победой Владычицы. Пока что промежуточной, но вполне уверенной. Если северянин берется подбирать нужные слова вместо того, чтобы просто велеть оппоненту заткнуться, значит, оппонент заставил северянина крепко задуматься. Ну а задумавшийся северянин – редкое зрелище, ведь много думать и сомневаться считается у краснокожего народа не особо почетным занятием.
– Да, это сделало бы нашу победу еще более великой и славной, – наконец вымолвил Тунгахоп, но счел должным внести ясность: – Однако, убив тебя, мы объявим себя врагами вот этого юноши, а значит, и его друзей – Убби Сандаварга, шкипера Проныры и его команды. И с нашей стороны это будет недостойный поступок, ведь только благодаря им мы завоевали себе свободу и смогли принять участие в этой великой битве. Поэтому наше слово таково: пускай твою судьбу, королева, решают Убби и его друзья. Ну а мы одобрим любое их решение, даже если оно придется нам не по нраву.
– Очень благородно, домар Тунгахоп. Но у меня есть мысль получше. Что, если я предложу тебе решение, которое возвеличит вашу славу среди соотечественников вдвое или даже втрое? – Владычица вопросительно склонила голову. Говорила она вполне уверенно, а значит, ей действительно было чем заинтересовать воюющих не за награды северян. Однако на ее невозмутимом лице не получалось прочесть, какой козырь она собралась выбросить перед Тунгахопом.
– Уверен, ты дорого оцениваешь свою жизнь и выплатишь нам щедрый выкуп, – по-прежнему почтительно ответил домар, но взор и голос его посуровели. – Вот только если мы возьмем деньги в обмен на твою жизнь, вся слава, какую мы сегодня добыли, пойдет для нас прахом. На испытании Юга северяне ведут битвы не ради денег! А тем более такие великие битвы, как эта!
Сквад вновь одобрительно загудел. Убби тоже заворчал: принципы наемника – это одно, но когда дело касается чести, наемник-северянин о деньгах даже не заикается.
– О чем таком ты говоришь?! Да разве я посмела бы оскорбить вас подобным торгашеским предложением? – Пленница презрительно скривилась, дав понять, что эта идея ей ненавистна не меньше, чем северянам. – Речь совсем о другом – о прочих ваших братьях, что воюют на арене Кровавого кратера. К сожалению, у меня нет под рукой достоверных сведений, сколько их содержится в наших тюрьмах. Но, думаю, полсотни человек в сумме наберется.
– И как же ты намерена поступить с нашими братьями-гладиаторами? – насторожился Тунгахоп.
– Не я, многоуважаемый домар, а ты, – поправила его королева Юга. – Вопрос звучит иначе: как ты намерен поступить со своими братьями-гладиаторами, которым после вашего… освобождения приходится несладко. Да ты и сам знаешь, как ужесточаются гладиаторские порядки, когда кто-то из вас сбегает. Пайка урезается, еда становится хуже, победителям арены приходится обходиться без вина и женской ласки… Напомни, сколько обычно длится это наказание?
– Два месяца, – проворчал вожак беглецов, видимо, успевший за свою аренную карьеру пережить и такое. – Ну и… чем же я могу помочь этим своим братьям?
– Ты можешь приставить меч мне к горлу и велеть немедля освободить из тюрем Юга всех северян. Вернее… – Владычица снисходительно улыбнулась. – Вернее, грозить мне мечом ни к чему, ведь я могу оказать тебе такую услугу и без принуждения. Но если, рассказывая своим освобожденным братьям о том, как тебе это удалось, ты слегка приукрасишь свою историю, я вовсе не буду возражать… Что? Разве моя идея плоха? Разве после того, как весть о легендарном Тунгахопе-освободителе и его скваде достигнет Севера, вас не ждут там честно завоеванные слава и почести?
– Но… э-э-э… Да, это был бы… весьма благородный поступок для королевы, – только и сумел вымолвить ошарашенный «освободитель», очевидно, досадуя в душе о том, что сам не додумался до столь гениальной мысли. – Если ты действительно так поступишь, мы будем тебе премного благодарны и признательны. И, само собой, даруем тебе пощаду… Что скажете, братья?
Не менее ошарашенные Тур, Квасир, Фреки и Херлуф переглянулись и, стараясь сохранять достоинство, подчеркнуто неторопливо кивнули. Да и кем бы они были в глазах других гладиаторов, если бы посмели сейчас возразить?
– Приношу свои извинения, королева, если я говорил с тобой грубо, – добавил от себя Сандаварг. – Также заранее приношу извинения домару Тунгахопу за вопрос, который я хочу задать тебе, королева. Но каким образом наши освобожденные братья и этот сквад пересекут твои земли и переберутся через Фолклендский разлом?
Убби не просто утолял любопытство. Он еще и оказывал огромную услугу сородичам. Следуя северной традиции «дареному коню в зубы не смотрят», они не могли поинтересоваться у Владычицы Льдов напрямую насчет гарантий, какими та подкрепит свое обещание. Но поскольку ее подарок формально предназначался не Сандаваргу, а беглым гладиаторам, значит, Убби имел полное право говорить с дарителем на эту деликатную тему.
– Понимаю твою озабоченность, Убби, сын Эйнара, – ответила королева Юга, похоже, только что избавившаяся от статуса пленницы. – Также понимаю, что единственная гарантия, какая вас устроит – это моя жизнь. Что ж, раз так, вы можете легко ее получить. Как видите, у меня ощущается катастрофическая нехватка телохранителей, да и вообще людей, каким я могла бы доверять… – Она посмотрела на суетящихся вдалеке матросов, что по-прежнему не рвались освобождать госпожу из плена. – Что скажешь, многоуважаемый домар, если я найму твой сквад себе в охрану? Вы – люди слова, и если согласитесь обеспечить мою безопасность, наверняка я в вас не разочаруюсь. Ну а если вдруг вы разочаруетесь во мне, поняв, что я вас обманула, ваши топоры и мечи в любой момент восстановят справедливость. И заметьте: я опять не предлагаю вам выкуп. Я предлагаю вам честную сделку, заключенную на добровольной основе между двумя свободными деловыми партнерами.
– Хм… Вот как, значит? – Вновь польщенный и заинтригованный Тунгахоп довольно пригладил бороду, но не стал давать скороспешный ответ. – Спасибо тебе за доверие, королева. Однако это серьезное предложение, и сначала я должен посоветоваться с братьями.
– Разумеется, многоуважаемый домар, – улыбнулась ему в ответ Владычица. И когда сквад отошел в сторонку обсудить условия сделки, она наконец-то обратила внимание на нас: – Шкипер Проныра Третий! Так вот кто, оказывается, потопил мой корабль! Кто бы мог подумать, что обычный мирный перевозчик способен причинить мне так много бед!
– Вы плохо знаете, королева, на что способны обычные мирные перевозчики, если их довести до отчаяния, – робко возразил я. – Это вы объявили меня своим врагом, а не я вас. И все вот это… – Я указал на потопленный «Шайнберг». – Все вот это – лишь следствие нашей вражды, которую я давно хочу прекратить, но вы не желаете идти мне навстречу. Неудивительно, что в итоге наши разногласия зашли слишком далеко и выродились в настоящую войну с невинными жертвами и напрасными разрушениями.
