Владычица Льдов, однако, восприняла мои упреки без злобы, а с грустной улыбкой.
– Гибель «Шайнберга» и этот коварный удар мятежного дона Балтазара – самая нелепая и глупейшая ошибка, какую я допустила в жизни, – призналась она, сокрушенно покачав головой. – Хочешь верь, хочешь нет, но я действительно намеревалась даровать тебе свободу. И если бы ты не сбежал из тюрьмы, то примерно через неделю вышел бы оттуда на волю законным путем, помилованным и прощенным. Тебе стоило лишь дождаться, пока я вернусь в Садалмалик с контейнером табуитов и подпишу соответствующий указ. Но ваши разъяренные товарищи меня опередили…
– Помилованным и прощенным? – переспросил я, недоуменно хлопая глазами. – С чего бы вдруг?
– Благодари за это Дарио, – ответила королева. – Это он прожужжал мне все уши, уверяя, что только великий шкипер Проныра, который со своей командой побеждал вактов, сбивал летучие корабли Вседержителей и убивал их самих, способен прорваться к Новому Жерлу. Каждый день мне приходилось выслушивать от Дарио истории о ваших подвигах и упреки в том, как жестоко и бесчестно я с тобой обошлась. В конце концов он добился своего: убедил меня в том, что ты мне не враг и что твоя помощь будет нам очень полезна… К сожалению для тебя и для меня, я отложила подписание указа о вашем помиловании до своего возвращения с восточной границы. И все обернулось самым трагическим образом: команданте сбежал из тюрьмы вместе с тобой и убедил тебя принять участие в его кровожадном возмездии.
– Но ваши люди стреляли в нас из катапульт, когда мы встретились с захваченным вами танкером табуитов, – напомнил я.
– Тогда мы еще не знали о твоем побеге и всего лишь хотели остановить твоих друзей, пока они не натворили глупостей. Вряд ли кто-то из них при этом погиб бы, ведь истребитель хорошо защищен от подобных атак. Мы хотели лишь вывести его из строя, и только. Но даже знай мы, что ты находишься на своем бронекате, поверил бы ты нам на слово, что на «Геологе Ларине» с тобой будут вести переговоры, а не закуют тебя в кандалы и не отправят на эшафот?
Я развел руками, не найдя, что на это возразить. Настал наш черед горько сокрушаться о случившемся. Действительно, поспешишь – людей насмешишь. И хорошо, если одним смехом все и обойдется. Увы, но наша спешка не насмешила никого, зато погубила немало человеческих жизней.
Превратности войны, что тут еще скажешь…
– Шкипер Проныра! – официальным тоном обратился ко мне Дарио. Голос у убийцы дона Риего-и- Ордаса все еще дрожал, но сам фаворит держался вполне уверенно и в какой-то степени даже победоносно. – Вы нужны нам, шкипер Проныра! Когда прибудет эскадра, я хочу, чтобы вы управляли бронекатом, на котором я планирую доставить «черную грязь» в Новое Жерло.
– Почему я? – Предложение Дарио мне, безусловно, льстило. Но перспектива воевать в одном строю с солдатами Владычицы была столь непривычна, что я растерялся. – Разве у адмирала Дирбонта мало отличных, обстрелянных в боях капитанов?
– Во-первых, вы, ваша команда и господин Сандаварг – единственные, на кого я могу целиком положиться, выполняя эту задачу, – пояснил Тамбурини. – Во-вторых, это ваш единственный шанс заслужить себе официальное прощение королевы Юга и беспрепятственное возвращение домой, в Атлантику. И, в-третьих… – Он замялся и потупился. – В-третьих, я очень боюсь, что в нужный момент мне не хватит духу прыгнуть в Жерло вместе с контейнером. Но если рядом со мной окажетесь вы – мои лучшие и единственные друзья, – я буду ощущать себя гораздо увереннее. Ведь вы продолжаете считать меня своим другом, разве не так? А иначе зачем вообще вы связались с мятежниками и прибыли сюда на верную гибель?
– Дарио так не терпится прыгнуть со своим ящиком в Жерло, что он едва не рехнулся, когда узнал, что в шаге от его цели кто-то встал у него на пути, – добавила Владычица Льдов. Ее лицо не выражало по этому поводу тревоги, но в голосе все же звучали нотки сочувствия. – И мне нравится его целеустремленность. Если бы не он и его рвение, возможно, я до сих пор колебалась бы, решая, атаковать Жерло или отринуть эту идею как глупую и сумасшедшую.
– Загрызи тебя пес, парень! – возмутился Сандаварг. – Я давно понял, что тебе не терпится завершить дело отца и ордена. То, что ты готов ради этого пожертвовать своей жизнью, я тоже понимаю и – мое слово! – одобряю твою решимость. Но тогда ты планировал снести южный Полярный Столп – поступок, совершить который и выжить не способен никто из смертных. Здесь же – не Южный полюс! Жерло – не Столп, а большая яма, и тебя будет прикрывать целая армия железных развалюх! Почему нельзя просто подъехать к этой яме и швырнуть в нее ящик, не прыгая туда самому? Тебе что, жить надоело? Никто не сомневается в том, что ты храбрый парень. Однако доказывать свою храбрость, прыгая вниз головой в пропасть, не принято даже у вингорцев, не говоря о северянах…
– Скоро я обо всем вам подробно расскажу, – пообещал Дарио. – А сейчас мне нужно узнать у вас лишь одно: вы готовы проводить меня к Жерлу или нет? Потому что если нет, это меня все равно не остановит. С вами или без вас, но я докажу миру, что орден Табуитов, проиграв битву с Югом, выиграл при этом войну со Вседержителями.
– Мы проводим тебя к Жерлу, – отозвался я, глянув на Владычицу, что также с любопытством ожидала нашего ответа. – И потому, что ты – наш друг, и потому, что нашим другом был твой отец. Да и кому еще, кроме нас, ставить точку в истории с этим проклятым контейнером? Правы были табуиты или нет, можно выяснить только одним способом. И раз уж теперь сама королева Юга готова оказать тебе поддержку, нам будет стыдно оставаться в стороне, когда вы начнете тут на пару вершить историю.
– Спасибо, шкипер Проныра, – поблагодарил меня Тамбурини и поклонился нам так, словно наше согласие и впрямь служило гарантией победы в грядущем сражении. – Спасибо, господин Сандаварг, мсье де Бодье и сеньора Проныра! Знали бы вы, как я переживал о том, что вас нет со мной рядом в этом походе. И хоть вы передумали обо мне невесть что, а наша новая встреча стала кровавым кошмаром, я безмерно рад, что мы снова вместе. Все-таки вы – моя вторая семья, и иного ответа я от вас не ожидал…
Глава 22
– …А домар Тунгахоп бьет себя в грудь и заявляет: «Договор договором, но заставить воинов Севера напялить доспехи южанина не сможет никто, будь ты хоть королевой, хоть самой богиней войны!» И с таким вызовом это произнес, что Владычице ничего не оставалось, кроме как пойти на попятную. «Ладно, – говорит, – будь по-вашему! Разгуливайте хоть без трусов, только дело свое делайте на совесть. И, если вас не затруднит, общайтесь между собой потише. А то у прислуги от ваших криков все из рук валится, да и у меня голова от них гудит, не переставая…»
Попытки Дарио приподнять нам настроение отвлеченной болтовней ни к чему не приводили. Мы оставались угрюмыми, пусть это было и не самое подходящее настроение перед грядущей битвой. Причина нашей угрюмости оставалась неизменной: нам еще не доводилось сопровождать товарища, идущего на добровольную смерть, причем сопровождать до конца его гибельного пути. Но самым мерзким во всей этой истории было то, что это именно нам придется убить Тамбурини, сбросив его в Жерло вместе с контейнером.
Дарио благоразумно умолчал об этой детали, когда просил у нас поддержки – не хотел вываливать на наши головы все неприятные сюрпризы разом. Мы узнали об этом позже. А узнав, уже не могли нарушить клятву, пусть даже она стала теперь для нас вдвойне тягостной.
В какой-то степени нас успокаивала постоянная работа. Ежеминутно занятые ею, мы отвлекались от мрачных мыслей. Вот и сейчас, прикрепляя к контейнеру иностальное кресло и оснащая его пристежными ремнями, мы старались не думать о том, что оборудуем место, где Тамбурини будет суждено встретить свою погибель.
– На «Шайнберге» до нас дошли кое-какие слухи, – перебил я Дарио, который, вызвав у нас очередной своей историей лишь вялые улыбки, хотел было переключиться на следующую. – Насчет тебя и Владычицы Льдов… Если не хочешь, не отвечай, но все-таки: как далеко зашли ваши с ней отношения?
Долорес давно подначивала меня поинтересоваться об этом у Дарио, потому что ей в кои-то веки вдруг не хватило духу задать кому-то в лоб откровенный вопрос. Я же, наоборот, мог чисто по-мужски выведать у парня его главный секрет, но не делал этого по одной причине: сам Дарио на сей счет упорно помалкивал. Я не любил выпытывать у людей их сокровенные тайны. Но настойчивость Малабониты в конце концов взяла свое, и я пошел-таки у нее на поводу.
Выслушав меня, Тамбурини отложил молот, которым в этот момент осаживал заклепку, и разом сник. Я,
