животным! Жесткое приземление убило его, зато его смерть вселила в нас новые силы и надежду. Брешь в периметре проницаема! И пока Вседержители не заткнули ее, следует ввести на территорию Жерла как можно больше войск, дабы учинить там хаос…
– Полный вперед! – отдал я приказ механикам вслед за капитанами прочих бронекатов. И, наскоро попросив богиню Авось не спускать с меня глаз – хотя бы в ближайший час, – повел «Носорог» к бреши.
Формально мы являлись частью боевого порядка, но адмирал Дирбонт наделил меня правом действовать по своему усмотрению. И, более того, выдал мне набор сигнальных вымпелов, с помощью которых я смогу затребовать поддержку или приказать ближайшим бронекатам расчистить мне путь. Дарио до поры до времени отсиживался в трюме и наблюдал за битвой через бойницы. Против чего он, естественно, не возражал. История и человечество не простят ему, если он вдруг погибнет от шального снаряда в шаге от заветной цели.
Прорыв через брешь…
Это было начало разыгравшегося окрест нас кровавого хаоса. И как бы я ни готовился к нему, как бы ни уповал на накопленный мной боевой стаж, так и не смог обрести хладнокровие Сандаварга. Зато теперь я прекрасно понимал Дарио, не желающего идти на смерть в компании незнакомых ему южан. Если бы не расположившиеся на орудийной площадке Убби и Долорес, а также работающий бок о бок с механиками Гуго, я тоже ощущал бы себя сейчас вконец одиноким и несчастным. Но присутствие моей команды помогало мне сохранять достоинство перед незнакомыми парнями с «Носорога»… Ну, или хотя бы не выказывать страха, что рвался из меня наружу, словно та коза, когда ее заряжали в катапульту. Хотелось надеяться, что Малабониту, Сенатора и северянина мое присутствие у штурвала также ободряет, пускай даже весь мой прежний опыт стоил сейчас куда меньше, чем опыт любого из капитанов Дирбонта.
«Галоши», самые крупные из которых держались в воздухе аж на десяти вихрях, встречали нас, зависнув не в самом просвете, а отлетев немного вглубь запретной территории. Инопланетяне демонстрировали вполне земную практичность: на подъезде к бреши наше войско перестроится в более узкий и сомкнутый порядок, обстреливать который будет не в пример удобнее. И деваться нам решительно некуда. Иным способом через такой заслон не пробиться. Вот почему, насколько я знал, адмирал Дирбонт поставил в первые ряды исключительно добровольцев. Тех капитанов, чьи бронекаты должны были принять на себя основной удар и имели мало шансов уцелеть.
Последнее, чем мы ошеломили врага перед тем, как переть на рожон, это «би-джи»-бомбы. Они имелись в ограниченном количестве на каждом дальнобое. Стрелять этими снарядами, пригодными для метания на большое расстояние, по излучателям было не резон. Требушеты добивали до них без труда, и обычные гигантские глыбы справлялись с такой работой намного эффективнее. А вот для поражения техники и самих Вседержителей лучше взрывающихся ядер с метафламмом было не сыскать.
Адмирал схитрил, запретив использовать «би-джи»-бомбы сразу, как только летучие корабли вошли в пределы досягаемости катапульт. Дав по «галошам» первый залп обычными ядрами, мы позволили Вседержителям оценить наши возможности и отлететь на безопасную дистанцию. Вернее, ту дистанцию, какую они сочли безопасной, и, расслабившись, стали зависать в воздухе, дабы их стрелкам было удобнее целиться.
Именно так – выстроившись двумя рядами, один над другим, – «галоши» покачивались в воздухе, поджидая наш авангард. И авангард появился… Но перед этим дальнобои зарядили во все свои катапульты взрывоопасные ядра и по сигналу адмиральского вымпела шарахнули залпом по неподвижным целям.
Более легкие по сравнению с обычными снарядами «би-джи»-бомбы шутя проделали то, что не удалось бы камням: дотянулись до уверовавших в свою безопасность Вседержителей. Одна стремительная летучая стая врезалась в другую, неподвижную, и десятки черных всполохов окрасили небо над периметром. Окрасили, а через миг слились в один гигантский выброс метафламма, от близости которого, уверен, не только у меня встали дыбом волосы. Черная клякса казалась еще ужаснее от того, что мы на полной скорости неслись ей навстречу. И хоть она больше не разрасталась, зрелище все равно устрашало.
Конечно, уничтожить таким способом флотилию врага было нереально. Иностальные корпуса кораблей и скафандры экипажей непроницаемы для «би-джи». Однако напор, с каким он вырвался на свободу, потряс Вседержителей не хуже внезапного порыва ураганного ветра. Черное облако разбило строй «галош», расшвыряв их в разные стороны. И когда нити метафламма стали растворяться, ни о каком боевом порядке речь там уже не шла. А две летучие машины, выписывая в воздухе хаотические петли, и вовсе стремительно снижались. Очевидно, самым плотным сгусткам «би-джи» удалось помять сопла двигателей и повредить эти точные механизмы так же, как мы вывели из строя «галошу» на Змеином карнизе.
Оставшаяся дюжина кораблей падать вроде бы не собиралась. Их пилоты усиленно боролись с управлением, выравнивая свои машины, что пагубно влияло на меткость бортстрелков. И все же, когда первые бронекаты достигли бреши, защитники сумели восстановить строй и не позволили нам прорваться на территорию Жерла совсем уж безнаказанно.
Стараясь любой ценой сократить потери, Дирбонт поставил во главе авангарда три танкера. С опорожненными резервуарами эти махины были довольно подвижны, могли заслонить собой мелкий транспорт, да и остановить их оказалось не так-то легко. Идея получилась удачной. Не догадавшись, что три огромные цели на самом деле – отвлекающие пустышки, Вседержители принялись ожесточенно дырявить им бока, стараясь остановить водовозы до того, как те пересекут периметр. С четырех самых больших «галош» заговорили молчавшие доселе стационарные крупнокалиберные пушки. Оставляемые ими в танкерах дыры были воистину устрашающими. Такая «Подергушка» могла не просто пробить броню истребителя, штурмовика или дальнобоя, но и, наверное, прострелить насквозь все палубы и днище. Я представил, что будет, если такая болванка угодит в наш контейнер и расплещет «черную грязь» по палубе… и поскорее изгнал из головы эту мысль. Иных страхов хватало с избытком. Побороть бы сначала их, и лишь потом переживать о новых…
Танкеры были остановлены, когда они проникли уже далеко в пределы периметра, успев раздавить по пути упавшие «галоши» и множество построек. Что стало с экипажами наших первопроходцев, неизвестно. Хотелось надеяться, что хотя бы половина из них выжила и, успев покинуть боевые посты, укрылась в безопасных отсеках. Что стало с экипажами проутюженных танкерами «галош», сказать трудно – над зоной прорыва уже висело облако пыли. К сожалению, оно не давало нам никакого преимущества. Враги продолжали стрелять, ориентируясь на торчащие из пылевой завесы мачты, крыши рубок и катапульты. А вот нам при плохой видимости приходилось волей-неволей сбрасывать скорость, чтобы не врезаться в корму впередиидущего бронеката.
Впрочем, едва мы ворвались в брешь, эта проблема отошла для нас на второй план. Наше войско раздробилось на две группы для нового отвлекающего маневра: имитация окружения колодца одновременно справа и слева. Это также должно было раздробить флотилию противника надвое и увести ее половину подальше от нас. Чтобы задержать землян, Вседержителям придется сосредоточить обстрел на авангардах атакующих групп. «Носорог» при этом оставался в зоне наименьшего риска, – в тылу одного из отрядов. А в нужный момент мы от него отделимся и под шумок рванем прямиком к Жерлу, пока его хозяева не сообразили, что к чему.
Победив троицу исполинов, Вседержители таки уразумели, что нужно было не обращать на них внимания, а сразу заняться «мелочью». И немедля занялись, однако время было упущено: настырная «мелочь» уже въезжала на запретную территорию. После чего ее поток раздваивался, словно змеиный язык, и растекался по разным направлениям. Кроме изрешеченных танкеров, на подступах к бреши и в ней было разбито еще около десятка машин, нарвавшихся на точные выстрелы врага. И ладно, если он всего лишь повредил бронекатам трансмиссию, а не уничтожил их экипажи, что могло случиться с куда большей вероятностью…
Сколько бронекатов было уничтожено затем, я уже не считал. Мы замыкали отряд, объезжавший колодец с запада, но и в арьергарде нам приходилось жарко. Редко какой летучий корабль выбирал нас своей целью, но шальных снарядов вокруг свистело столько, что вскоре я стал вздрагивать, даже когда «Носорог» наезжал колесом на камень. Что же тогда ощущали капитаны машин, находящихся под прямым обстрелом?
Некоторые из них, впрочем, вскоре перестали не только что-либо ощущать, но и дышать. В один из
