Ах, тело крепкое, тебя ломать мне жалко: тебя из кости выто- чил резец, в воде ты плещешься, как резвая русалка; ты будешь муж и ласковый отец. Но по- дымаешь голову ты гордо, а гор- дым став, становишься сле- пым; твой шаг звучит, зву- чит, упругий, твердо, но не тверда сама земля под ним... Я прочитал, что нет почти спасенья мастящим тело белое свое, что обороть греха и иску- шенья таким почти при жиз- ни не дано.
35
18
Когда за прошлое наказывал меня,–?за что теперь испыты- ваешь силы? Вот, не сдержу я нынче жеребца – – паду во тьму! Мне нынче дни постылы. Дни серебристые от скошен- ных полей, до облаков и неба голубого! взгляд, потемненный страстью, все темней, и в песне смутной нет для вас ни слова.
36
19
Кто ослепил меня! Кто, злой, направил стрелы в мои гла- за –?возлюбленные дня? День холил их, когда горели смело, и низ- водил на ложе из огня. Кто ослепил меня!?. Лавиной грозной снега сорвалась тьма густая на меня, и взвился вихрь, и дрогнула земля... И в громе тонет крик чуть слышный: Эга.
37
20
Я разве не любил восходы и закаты? Не мой –?чужой им улы- бался рот? Не мне мгновенья жизни были святы, точа –?коня медвяный крепкий мед? И разве я, когда стрелой пропела мгновенная вечерняя заря, взор, потемненный страстью, нес несмело под свет земной оттенка янтаря? И разве я, оставив жизни дело, искал в песке следов девичьих ног? И не мое ли это было тело, ко- торого я обуздать не мог?!
38
21
Как рукопись, попавшая в огонь,–?истлела медленно –?ос- тался пепел только – Скажи, душа –?ретивый вер- ный конь, слез на земле о мне печальном сколько? Омыли тело теплою водой (не все равно как тлеть в под- земной влаге?); в болезни вы- сохло, как старый лист весной, как лист зажегкшей в сы- рости бумаги. Свечу зажгли, толста, желта свеча, псалмы читают муд-
