Внезапно все смолкает. Световки шарахаются к
стене.
сердец, осужденных дрожать, точно лист пожелтевший
на ветке нагой.
Твой отец, твой отец, утомленный, нагой, видишь –
– манит рукой.
Обведи свое сердце стеной, золотыми гвоздями
забей его дверцу из кедра, – бесплодные недра
Земли не раскрылись пока.
Пусть, как мельница, машет рука твоего утом-
ленного жизнью отца – укачайся на волнах,
(музыка тихо повторяет мотив)
на волнах огней золотистых...
(Световки теряют личины. Стройные юноши и
девушки в прозрачных одеждах окружают его)
в одеждах сквозистых они проплывут.
Световки танцуют странный торжественный
танец. Темп музыки ускоряется. Световок делается
больше. Одна отделяется и подходит к Петруше.
Белые руки, голубые глаза, золотые волосы. Нежно за-
глядывает в глаза.
Световка: Милый, милый... Я тут.
Петруша просыпается. Первое бессознательное движе-
ние – улыбка ей.
Световка: Точно синие крыльями бле-
щут стрекозы, трепещут стыдливые взоры. Их танец дур-
манит. Скорей поднимись, обними мое детское
тело. Сквозь воздух, сквозь пламя оно пролетело,
чтоб взгляды твои осветить. Что же веки твой
взор от меня закрывают.
Петя: Я рад, но мой горб не пускает. Нам с
ним не расстаться.
Световка (дотронулась до него, горб спадает): Спе-
шим!
Смешиваются с танцующими. Проходят
пары.
Она: Вы льстите, обманщики, вижу насквозь – неудачно.
Он: Я думаю, трудно не видеть, когда мы прозрачны.
И я сквозь прекрасные формы и ваши черты вижу пищу
у вас и кишки.
Он: И зачем притворяться и умную всю городить
чепуху, чтобы после так скверно закончить пос-
ледним и грубым хочу.
Он: Поцелуй, умоляю, один.
Она: Что за глупость.
Он: Пусть глупость – она добродетель. Вот ску-
пость – порок.
Она вырывается. Он споткнулся о другую пару.
Она: Вам урок.
Петруша: Зачем это сделано? Кем? Им, все
им? Одному тяжело, чтобы было еще тяжелее
двоим!
Световка: Тяжелее? Нет – легче. (Кладет
ему на плечо голову).
Петруша: Эх! Глупости, глупости это. Так
много печали, страданья – и крошка упавшая
света. Зачем?!. Человек – целый век... Век?
Нет – несколько лет он налитыми кровью
ногтями на кладбище роет могилу и строит
свой дом с деревянным крестом на некра-
шеной крыше. Глаза его красные смотрят упор-
но, горят, – фонари, ищут счастья, любви и по-
коя. Ищи!
Световка; Не найдешь?
Петруша: Не найти.
Св.: Ха-ха-ха!
П.: Как устал, как устал!
Св.: Ха-ха-ха!
П.: Ты смеешься.
Св.: Ах глупый. А ну-ка, взгляни мне в глаза. Гу-
бы, красные губы![31]
Хочет обнять ее.
Св.: Как руки твои неумелы и грубы. Ты долго стоял
на большом сквозняке. Мок в воде слез своих и чужих.
Мальчик, ты огрубел. Ты забыл, что все ласки – они
целомудренны. Матери –
П.: Матери!?
Св.: Что?
П.: У меня нету матери...
Св.: Бедный. Теперь ты не веришь, что может быть
все хорошо. Так светло.
П.: Так светло?.. Нет, не верю. Исполни и дай
моим жадным рукам все, чего я хочу, и тогда я
поверю.
Св.: Чего же ты хочешь?
П.: Чего? (Растерялся) Залу...
Св.: Залу?..
П.: Дворец.
(Все исчезает)
Огромная зала. Арабская архитектура. На стенах
мозаичные орнаменты.
Петруша беспомощно оглядывается. Ходит и
притрагивается руками к предметам. Она хо-
