Ночной гость ничего не ответил. Он молча подошел к буфету, заставленному расписанной ультрамарином посудой, прислонился к нему спиной и скрестил руки на груди.
Жан-Мишель, оказавшись у крана, пустил теплую воду, быстро сполоснул руки и вытер их полотенцем. Повернувшись к незнакомцу, он непринужденно проговорил:
— Ты знаешь, а я ведь уже и не обижаюсь, что ты вошел таким необычайным образом.
Жан-Мишель опять взялся крошить зелень и, вновь повернувшись к своему непрошеному гостю и широко улыбнувшись, спросил у него:
— Что ты смотришь на меня так странно? Тебе нравится мой перстень?
Жан-Мишель подошел к незнакомцу и с нескрываемым удовольствием протянул руку, оттопырив мизинец, на котором красовался массивный перстень.
— Я — Скорпион. Или был Скорпионом, — сказал он и, снова взявшись за работу, добавил: — Я не верю в астрологию. Ну, может быть, самую малость. Да и не думаю, чтобы сейчас кто-нибудь серьезно относился к ней. Вот в шестидесятых годах она была в моде…
Жан-Мишель говорил без умолку, а незнакомец по-прежнему хранил молчание. Жан-Мишель взялся взбивать яичные желтки и спросил непринужденно, с известной долей кокетства в голосе:
— Ты голоден? Я много чего мог бы сейчас приготовить на двоих…
Жан-Мишель несколько подрастерялся, потому что не получил ответа ни на один свой вопрос. Ему приходилось говорить одному, что начинало приводить в легкое замешательство. От его внимания не ускользнул настойчивый взгляд гостя, который как завороженный не спускал глаз с перстня. Жан-Мишель остановился посреди кухни и стал объяснять:
— Ты знаешь, я был бы не против, чтобы ты примерил его. Я, пожалуй, даже подарил бы его. Но дело в том, что у меня сломан палец и при всем своем желании я не могу снять перстень…
Для пущей убедительности Жан-Мишель даже подергал перстень, который сидел на мизинце, как влитой.
— Его просто невозможно снять с руки, — сказал Жан-Мишель и попытался разговорить гостя, сменив тему: — Кассандра сказала, что ты из Англии. Вообще-то я был там с друзьями несколько лет тому назад…
Жан-Мишель продолжал болтать, и рука его легла на деревянную разделочную доску. Он не заметил, как его непрошеный гость стремительно подошел к нему, схватил остро отточенный нож и, прижав руку Жан-Мишеля, резким уверенным ударом отсек мизинец повыше фаланги, на которой сверкал перстень.
— Мы с друзьями ездили… — эта фраза застряла в горле Жана-Мишеля. Он просто обезумел от боли.
Посмотрев на свою окровавленную руку, а затем на человека в черном, он отказывался верить собственным глазам. Непрошеный гость как ни в чем ни бывало нагнулся, неторопливо поднял с пола мизинец и стащил с него перстень. Затем деловито стал примерять украшение.
Жан-Мишель был похож на огромную рыбу, задыхающуюся на прилавке, в последний раз судорожно раскрывающую рот, в последний раз обнажающую пересыхающие жабры.
Он попытался проскользнуть за дверь, но человек в черном сделал резкое движение и та громко захлопнулась перед самым носом хозяина квартиры. Жан-Мишель попытался было толкнуть дверь плечом, но та не поддалась.
Незнакомец с садистским вожделением перевел взгляд на перстень и любовался им словно ребенок, получивший вожделенную игрушку ко дню своего рождения.
— Помогите! Помогите! — истошно закричал Жан-Мишель.
Он еще раз попытался вышибить дверь, но, видя бесплодность всех своих попыток, стал бессильно оседать на пол. Он смотрел в ледяные глаза незнакомца и увидел в них приговор самому себе. Сознание еще протестовало, не могло смириться с этой чудовищной несправедливостью, но тело Жана-Мишеля было сломлено и неспособно к сопротивлению.
Незнакомец надвигался спокойно, уверенно и неотвратимо, словно лавина, сметающая всё преграды на своем пути. Мощной рукой он сгреб белую майку хозяина квартиры и притянул его к себе.
Жан-Мишель ожидал удара, но то, что произошло в следующеё мгновение, повергло его в совершенный ужас. Сдавив шею с такой силой, что глаза Жан-Мишеля чуть не повыскакивали из орбит, человек в черном приник к шеё своей жертвы.
Жан-Мишель ощутил на своей шеё не знакомый, нежный поцелуй, а боль, пронизавшую его до глубины души. Эта боль была невыносимой, и глаза Жана-Мишеля закрылись навсегда. Тело его стало медленно оседать.
Колдун с видимым удовольствием облизал губы и бросил презрительный взгляд на стряпню Жана Мишеля.
Фирменная одежда закусочной, в которой Кассандра стояла за стойкой, была девушке явно к лицу. Кассандре нравилось общение с людьми, и она с видимым удовольствием носила рабочую одежду. Тем более, что по условиям контракта она доставалась ей бесплатно.
Кассандра протянула очередному посетителю тарелку с его заказом и заученно-вежливо улыбнулась ему. Головы всех посетителей вдруг резко повернулись в сторону входа — к нему, заскрипев тормозами, подруливали две полицейские машины.
— Так вы познакомились с ним на танцах? — задал уточняющий вопрос лейтенант Элвис Джексон.
Нельзя было сказать, что Кассандра уютно чувствовала себя в полицейском участке — сюда редко приходят по своей воле, а тем более когда тебя еще и допрашивают. Она вздохнула и стала снова терпеливо объяснять:
— Этот парень, Жан-Мишель, который сдал мне комнату… мы действительно познакомились с ним на танцах. Правда, когда к нему приходили, то я уходила.
— И много к нему дружков приходило? — позволил себе задать вопрос сержант Майкл Костелло.
— Вы понимаете, он, наверное, был гомосексуалистом, — замялась Кассандра.
— Вы знаете имена его любовников? — вновь спросил лейтенант Элвис Джэксон.
— Да нет, — нерешительно ответила девушка.
Лейтенант немного помолчал, затем наклонился над протоколом и прочитал вслух:
— Вот, из записок следователя: «Жертва была найдена на полу с вырванным языком…»
При этих словах Кассандра в ужасе приподнялась в кресле.
— «На шеё были обнаружены следы укусов», — продолжал лейтенант.
Кассандра вскочила с кресла и бросилась к двери.
— Мы хотели бы найти того парня! — крикнул ей вслед лейтенант. — До того, как он отыщет себе еще одну жертву. Эй, постойте, заберите свой пропуск!
Из ателье Белинды Карлайн клиенты выходили веселой и возбужденной гурьбою. Она проводила их до порога, не переставая повторять: «До свидания… до свидания… до свидания, друзья». Так отзывалась она на прощальные поклоны своих клиентов.
Захлопнув за ними дверь, она облегченно вздохнула и погасила свет. В полутьме, при свете, проникающем сквозь планки жалюзи, она прошла в глубину ателье…
