аристократией королевского двора, которая рассчитывала на поддержку общинного крестьянства, – с другой, порой обострялись до предела, иногда ослабевали, но никогда не прекращались. По мере подавления фашистским режимом коммерческих интересов, укрепления экономического и политического положения промышленных предпринимателей, роста численности рабочих и других городских слоёв населения позиции королевского двора слабели, его авторитет падал, что подготавливало победу республиканского национализма после Второй мировой войны. Но сами фашисты так и не смогли провозгласить переход к республиканскому общественному самоуправлению, что говорило об их неспособности стать собственно националистической партией. Они так и остались партией переходного периода в истории страны.
Германия накануне буржуазно-демократической революции, которая разразилась в октябре 1918 года, была совсем иной страной, с иной социальной средой. В ней не было земель с отсталым общинным крестьянством, подобных тем, что были на юге Италии. Это была переживающая всеохватное раскрестьянивание индустриальная империя, вторая индустриальная держава мира с влиятельным слоем промышленных капиталистов, с очень развитой военной промышленностью, с высокоорганизованными индустриальными производственными отношениями. Именно социал-демократы Германии смогли возглавить начало буржуазно-демократической революции и свергнуть военно-бюрократическую власть и кайзера, провозгласить переход к республиканскому политическому самоуправлению. Даже несмотря на то, что сама социал-демократическая партия переживала идейный кризис и из неё выделялось быстро встающее на ноги коммунистическое движение немецкого пролетариата, а в католической Баварии, в которой только начинались индустриализация и раскрестьянивание, где были значительными пролетарские слои и настроения, коммунисты провозгласили советскую республику. Хотя социал-демократическому правительству в Берлине удалось подавить политическое восстание тех, которые образовали Баварскую советскую республику, однако коммунисты превратились во влиятельную идейную и политическую силу, имеющую своих героев, мучеников, создающих собственную политическую мифологию соучастия в мировом коммунистическом переустройстве будущего бытия человечества через реформацию народных общественных отношений.
Социал-демократов в исполнительной власти сменили либеральные политики, выражающие интересы быстро накапливающих капиталы и собственность коммерческих спекулянтов и ростовщиков. Совершив политический переворот, либералы и стоящие за ними силы закономерно установили собственную диктатуру спекулятивно-коммерческого космополитизма в виде Веймарской республики. Промышленность при их режиме переживала упадок, внутренний рынок был захвачен производителями держав-победительниц. Делающие огромные коммерческие и ростовщические капиталы евреи оказались по существу хозяевами страны, колониальной администрацией мировых олигархических интересов, которые сосредотачивались в Англии и в США. Это породило среди переживающих возбуждение бессознательного умозрения немцев ощущение распада народного общественного бытия во всех землях страны. Бессознательное возбуждение традиций родоплеменных отношений способствовало росту самоопределения проживающих в городах немцев не по народному земляческому, а по этническому и расовому признаку. Если в начале буржуазно-демократической революции значительного, а местами и господствующего влияния в представительных учреждениях добились вожди реакционного земляческого народного сепаратизма. И они призывали уничтожить созданную Бисмарком единую Германию, обвиняли Пруссию в имперском отношении к другим германским землям и немецким народам, которые сложились в этих землях, не скрывали желания вернуться к временам государственной самостоятельности народов каждой земли. То затем растущие потребительские настроения горожан, экономическое господство в городах этнически и расово чуждых ростовщиков и коммерсантов, становление крупных олигархических интересов, которые захватывали исполнительную власть в каждой из земель, объединяли все земли в единый рынок, вызвали неуклонное ослабление влияния вождей земляческого народного сепаратизма.
Как и в Италии, первой прочувствовала и осознала распад в индустриальном городе народных общественных отношений как таковых немецкая гуманитарная интеллигенция. Особенно остро осознание такого распада проявилось у гуманитарной интеллигенции католических земель, в которых накануне войны только начиналась индустриализация. Духовной столицей данной интеллигенции стал Мюнхен, главный город самой большой из католических земель, Баварии. Если в лютеранских землях лютеранское мировоззрение позволяло народному сознанию легче приспосабливаться к городскому существованию, оно в самом себе отражало определённые интересы мелкой ремесленной буржуазии и дух обуржуазивания крестьянства. То в католических землях распад народных общественных отношений при индустриализации был более выраженным, отчётливее проявлялся в упадке народной общественной морали, этики и нравственности. Ссылаясь на наглядный пример России, влиятельные в пролетарских кварталах коммунисты в ответ на распад прежнего, земляческого народного бытия предлагали самую радикальную, общегерманскую коммунистическую реформацию народных общественных отношений, которая позволяла свергнуть господство коммерческого спекулятивного капитализма и вернуться к продолжению государственной индустриализации. Чтобы противостоять им, надо было уже идеологически выйти за пределы представлений о народном общественном бытии.
В таких обстоятельствах увлечённые мелкобуржуазным национализмом интеллектуалы Мюнхена первыми стали разрабатывать представления и концепции преодоления распада народных общественных отношений через создание совершенно нового, язычески отрицающего христианский общественный идеал национального общественного идеала. Они испытывали вызванный большевистской революцией в России подъём интереса к гегелевской диалектике, в том числе к его диалектическому закону отрицания отрицания. Согласно логике этого закона можно было прийти к следующему выводу. Христианство в Средние века всеохватно и самым радикальным образом отрицало языческое мировосприятие, языческое общественное бытиё ради утверждения библейского народного бытия. А теперь преодоление народного общественного бытия надо было искать на пути самого решительного отрицания христианского мировоззрения неоязыческим мировоззрением, отталкивающимся от цивилизационных достижений христианской эры в истории европейской расы. Ищущие выход из духовного тупика мелкобуржуазные националисты, кто осознанно, а кто по наитию приходящие к подобным выводам, стали создавать неоязыческие закрытые ордена. В неоязыческих орденах они целенаправленно изучали языческую духовную традицию, языческую эзотерику, прорабатывали проекты использования этих традиций и эзотерики в новых исторических условиях для созидания совершенно нового, полностью не христианского городского общественного бытия. Самым продвинутым в данных вопросах был Германский орден, один из центров которого находился в Мюнхене. Влиятельные члены Германского ордена и стали искать способы перевести свои знания и проекты в политическую действительность, в борьбу за политическую власть. Под их воздействием создавались три десятка различных общественно-политических организаций. И наиболее успешной среди всех организаций оказалась деятельность национал-социалистической партии под руководством А.Гитлера.
Вследствие сокрушительного поражения кайзеровской Германии в Первой мировой войне у значительной части участников войны, у средних имущественных слоёв горожан, у мелкой буржуазии пробуждение бессознательной архетипической тревоги за этническое выживание, за этнические интересы толкало к действию, к поступкам на грани самопожертвования. Из среды подобных людей и выделился Гитлер, который был очень одарённым от природы человеком с ярким темпераментом трибуна и политического вождя. По своему происхождению он являлся представителем первого поколения крестьянства в городе, одно время сам был рабочим, и поэтому понимал настроения индустриального пролетариата, знал, что и как надо им говорить. Однако по воспитанию он тянулся к гуманитарным знаниям, мечтал стать архитектором и художником, то есть был мелким буржуа, чуждым коммунистическому мировоззрению. Он легко и естественно воспринял неоязыческие и расовые концепции Германского ордена, и оказался самой подходящей личностью на роль вождя общегерманского движения сторонников того, чтобы превратить немецкую Национальную революцию в национал-социалистическую и одновременно неоязыческую революцию.
Немецкий идеал неоязыческого общества разрабатывался идеологами национал-социалистического движения на предположении, что существуют два вида капитала, производительный и банковский паразитический, и надо бороться за беспощадное подавление и искоренение банковского паразитического капитала посредством становления национального социализма. То есть эти идеологи предлагали
