Суд над ним кончен и пошел на конфирмацию к царю. Вероятно,
переведут молодца в Армию. В таком случае хочет проситься на Кавказ, где
приготовляется какая-то важная экспедиция против черкес. Эта русская разудалая
голова так и рвется на нож.
Резолюция Николая I — «перевесть в Тенгинский пехотный полк...
исполнить сегодниже» противоречит этому (постановлению суда)... Благодаря
этому вышла задержка, так как не знали, надо ли выдерживать Лермонтова под
арестом в крепости. Затем последовало высочайшее разъяснение, что переводом
на Кавказ наказание ограничивается.
Большой свет ему надоел, давит его, тем более что он любит его не для
него самого, а для женщин, для интриг... себе вдруг по три, по четыре
аристократки, и не наивно, а пресерьезно говорит Краевскому, что он уже и в
бордель не ходит, потому что уж незачем. Ну, от света еще можно оторваться, а от
женщин другое дело. Так он и рад, что этот случай отрывает его от Питера.
13/25 (июня 1840г.) 10 1/2. Я работал и читал всего «Героя», который
хорошо написан. <...>
14/26... 3 часа дня. Я работал и продолжал читать сочинения Лермонтова,
я нахожу второй том менее удачным, чем первый. Погода стала великолепной, и
мы могли обедать на верхней палубе. Бенкендорф ужасно боится кошек, и мы с
Орловым мучим его — у нас есть одна на борту. Это наше главное
времяпрепровождение на досуге.
7 часов вечера... За это время я дочитал до конца Героя и нахожу вторую
часть отвратительной, вполне достойной быть в моде. Это то же самое
изображение презренных и невероятных характеров, какие встречаются в
нынешних иностранных романах. Такими романами портят нравы и ожесточают
характер. И хотя эти кошачьи вздохи читаешь с отвращением, все-таки они
производят болезненное действие, потому что в конце концов привыкаешь верить,
что весь мир состоит только из подобных личностей, у которых даже хорошие с
виду поступки совершаются не иначе, как по гнусным и грязным побуждениям.
Какой же это может дать результат? Презрение или ненависть к человечеству! Но
это ли цель нашего существования на земле? Люди и так слишком склонны
становиться ипохондриками или мизантропами, так зачем же подобными
писаниями возбуждать или развивать подобные наклонности! Итак, я повторяю,
по-моему, это жалкое дарование, оно указывает на извращенный ум автора.
Характер капитана набросан удачно. Приступая к повести, я надеялся и радовался
тому, что он-то и будет героем наших дней, потому что в этом разряде людей
встречаются куда более настоящие, чем те, которых так неразборчиво награждают
этими эпитетами. Несомненно, Кавказский корпус насчитывает их немало, но
редко кто умеет их разглядеть. Однако капитан появляется в этом сочинении, как
надежда, так и неосуществившаяся, и господин Лермонтов не сумел последовать
за этим благородным и таким простым характером, он заменяет его презренными,
очень мало интересными лицами, которые, чем наводить скуку, лучше бы сделали,
если бы так и оставались в неизвестности — чтобы не вызывать отвращения.
