Предания об амазонках распространены по всему миру. Естественно, в разных странах они именуются по-разному. Но дошедшие до нас и, к счастью, записанные сказания — несомненный отголосок древнейшей эпохи, когда миром правили женщины. В одном из старинных русских Азбуковников, опубликованном Иваном Петровичем Сахаровым во 2-м томе «Сказаний русского народа» (1836–1837), поясняется: «
Память о тех временах сохранилась и в других районах Крайнего Севера — от Лапландии до Чукотки. Матриархальные традиции лопарей-саамов общеизвестны. Что касается чукчей, то еще в прошлом веке в петербургской немецкоязычной газете (выходила и такая —
Глава 8
НАВОДИВШИЕ УЖАС (ВАНДАЛЫ)
Народы хлынули, свирепы, дики;
Мрак разостлался, тягостен, уныл;
Казалось: луч наук навек почил…
Имя вандалов (рис. 55) и производное от него слово «вандализм» давно уже занесены в разряд полуругательных, предполагающих необузданную дикость и бессмысленное разрушение. Такое представление о вандалах возникло и укрепилось после того, как они захватили и разграбили Рим. Однако истинное положение дел не вполне соответствует устойчивому и живучему клише. Во-первых, почти за полвека до вандалов (в 410 году н. э.) основательный погром Рима учинили вестготы во главе с Аларихом: после длительной осады Вечный город был взят штурмом, сожжен и разграблен. Во-вторых, появление вандалов у стен столицы Западной Римской империи в 455 году под водительством «короля» Гензериха произошло по приглашению императрицы Евдоксии, она с помощью варваров хотела расправиться с собственным мужем — императором Петронием Максимом, отомстив ему таким образом за ранее учиненное насилие.
Рис. 55. Вандальский всадник. Мозаика. VI век
Предшествующая история оказалась запутанной и полной невероятных интриг. Популярный в народе сенатор Петроний Максим участвовал в заговоре и убийстве императора Валентиана III, правившего целых 30 лет и отличавшегося по примеру большинства римских императоров крайней распущенностью. Среди прочих он склонил к сожительству добродетельную жену сенатора Петрония Максима, которая, не вынеся позора, покончила с собой. Сенатор решил отмстить и, когда после убийства Валентиана он был неожиданно для всех провозглашен императором, тотчас же обвенчался со вдовой-императрицей против ее воли. Но теперь месть замыслила Евдоксия. Не имея иной поддержки, она обратилась за помощью к вандалам. И те не заставили ждать. В скором времени мощнейший варварский флот преодолел расстояние от Карфагена, ставшего к тому времени столицей вандальского государства, до Италии и двинулись на Рим.
Новоиспеченный император Петроний Максим оказался «факиром на час»: он процарствовал всего три месяца. Как только стало известно, что полчища Гензериха движутся к Вечному городу, народ восстал, императора забили камнями, а тело сбросили в Тибр. Ворота Рима, однако, оставались открытыми настежь. К предвкушавшим легкую добычу варварам выехал лишь римский первосвященник папа Лев, но его увещевания окончились ничем. Что было дальше, можно узнать из классического многотомного сочинения Эдуарда Гиббона (1737–1794) «История упадка и разрушения Римской империи».
Итак, не встретив никакого сопротивления, Гензерих подошел к воротам беззащитного города. Рим и его жители сделались жертвами бесчинства вандалов и мавров, которые, удовлетворяя свои страсти, отомстили за старые унижения, вынесенные Карфагеном. Грабеж продолжался четырнадцать дней и ночей, и все, что было ценного в городе, все сокровища как духовенства, так и мирян были перенесены на Гензериховы корабли. В числе добычи находились драгоценные украшения и реликвии всех храмов. С храма Юпитера Капитолийского, символа былого величия Рима, была снята и увезена половина крыши.
Украшения императорского дворца, великолепная императорская мебель и гардероб, буфеты, наполненные посудой из цельного золота и серебра, — все это сваливалось в кучу с неразборчивой жадностью; стоимость награбленного золота и серебра доходила до нескольких тысяч талантов; тем не менее варвары с усердием переносили на свои корабли даже медь и бронзу. Во дворцах и виллах знати не осталось не одной металлической вещи. Вторично овдовевшая Евдоксия, вышедшая навстречу к своему «другу и освободителю» Гензериху, скоро стала оплакивать неблагоразумие своего поведения. С нее грубо сорвали все драгоценности, и несчастная императрица вместе с двумя дочерьми была вынуждена следовать в качестве пленницы за надменным вандалом, который немедленно пустился в обратный путь и после благополучного плавания возвратился в карфагенский порт. Несколько тысяч римлян обоего пола, от которых можно было ожидать какой-нибудь пользы или удовольствия, были насильственно увезены на кораблях Гензериха, а их бедственное положение еще ухудшалось от бесчеловечия варваров, которые при распределении пленников разлучали жен с мужьями и детей с родителями. Одну из подобных душераздирающих сцен попытался изобразить на достаточно впечатляющем и экспрессивном полотне известный русский художник Карл Брюллов (рис. 56).
Рис. 56. Нашествие Гензериха на Рим. Фрагмент. Художник К.П. Брюллов
Вообще ничего нового в хрониках разграбления Рима не сообщается. Победители вели себя подобным образом всегда. Римляне во времена своего могущества точно так же грабили захваченные города, а пленников либо убивали, либо уводили в рабство. До них так же поступали египтяне, ассирийцы, хетты, персы, македонцы, после них — крестоносцы, воины Чингисхана и Тимура. Нравы всегда были жестокие. Предки русских здесь не исключение. Сохранились доподлинные свидетельства на сей счет. Они относятся к тем временам, когда славяне вступили в противоборство с Византийской империей. Тогда одно только появление русов наводило на византийцев дикий ужас. Житийная литература, вообще чуждая
