Ленни он есть.
— Километров восемнадцать всего! И прикури мне сигарету, на берегу не успела!
Zicke ещё что-то быстро добавила на немецком, да ещё на сленге, но идиому 'бешеный мудак' я вполне себе угадал. Как ещё назвать девушке такого не в меру резкого перца?
Катер ползёт, как утюг. Сомневаюсь, чтобы он с таким грузом вышел бы на уверенное глиссирование с минимумом осадки, но выскочить из воды всяко должен. Но есть такая штука, товарищи, как закон подлости, — двигатель троит, свеча попалась негодная. Поменять её — секунда делов, но этой секунды в запасе нет.
Ведь проверял же! Позаботился, новые купил, фирменные 'боши', и вот на тебе! Вам что, шанхайцы на этих ваших 'анмарках' контрафакт поставляют? Суки европейские. Дальномер в руки не беру, бессмысленно, сейчас актуальны другие дальности, они не для такого прибора. А вот бинокль рулит…
Восемнадцать в час, то есть до поворота — пятнадцать минут. Под дулом 'эрликона'. В бинокль мне отлично видно, как маленький 'берий', размахивая руками, что-то яростно говорит Мауреру. Шкипер спорит, нервничает, показывает на пароход. Ну, тут всё понятно, танец с саблями.
Перевод на башню. Пока тихо, никакого шевеления.
Отто поднял руку, отдаёт по рации команды.
— Ленни, правь к левому берегу!
Девчонка автоматически двинула рукой румпель, но тут же возмутилась:
— Зачем?
— Хуже видно будет, лодку на фоне тени высоких деревьев тяжелей заметить, да и пестрота мешает. А тут мы контрастны, как тыловой прыщ.
— Оценила, — улыбнулась девчонка. — А радар?
— Если вплотную пойдём, береговая засветка нас погасит, РЛС там средненькая.
— А ты хорош, рейнджер!
Похоже, я её тоже люблю.
Дождь начался, пробный, разведочный. Ура! Капли застучали по корпусу, постепенно создавая мерный дробный фон. Ага! Ну и как вам там, в экранчик смотрится? Уже похуже, да? А лазерком как, простреливается ещё метров на пятьсот, или уже напрочь обиделся 'гиперболоид'? Природа — Мать Наша, Федю в обиду не даст, Федя с ней дружит.
Есть проблема! На крыше главной башни появились, засуетились две тёмные фигурки, это расчёт автоматической пушки.
Сколько мы уже прошли? По-моему, полтора километра есть.
Газку, Ленни, газку! Чёрт, как двигатель чихает, винт не успевает раскрутиться, бедный 'Гугль' вновь и вновь валится в воду. Потерпи, дорогой, выкарабкаемся — вмах починю!
С черепашьей скоростью подзём вдоль берега. Тень есть, густая, деревья стоят плотно. А вот буруна после нас нет, хоть в этом плюс.
Начали, пёсьи дети!
На башне пыхнуло чёрное облачко, пушка дёрнулась. Так и не понял, услышал ли я далекий звук очереди автоматической пушки. Ну, посмотрим, каковы там стрелки, мать иху. Ветер западный окреп, между прочим, и дождь уже плотный. А на такой дистанции это ещё как влияет. Если сразу дадут за корму — значит, не профи, 'гуся не били'.
Два с лишним кэмэ прошли, осталось немного, и поворот.
Хлоп-хлоп-хлоп!
За кормой и с большущим недолётом поднялись фонтанчики.
Это приемлемо. Всё также идём у берега, поэтому перелётов своих очередей расчёт не видит, корректирует неполно. Нет у них в анклаве наводчика-оператора с опытом. Даже ёрзать не буду, вероятность попадания мизерная, просто прём. Но и позволить хреновым охотникам наслаждаться комфортом засидки не могу. Я взял маузеровский карабин, прикинул-подумал. Попасть куда-то нереально, а вот попугать можно, глядишь, и свистнет над бошками, пусть увидят когти русского паренька. Опять взлетели группой белые столбики взбитой воды, уже ближе.
Навесиком, Федя, лёгоньким…
И выпустил всю пятёрку, с легкими поправками на статистику, пятном, так сказать. Уж не знаю, свистнуло у них там, или нет, но стрельба на какое-то время прекратилась. Хорошо разрядился. Ну, и бой вышел, какой-никакой.
Вскоре расчет очухался, разозлился, что мне и требовалось, и пошёл вспахивать водную гладь, раздражая приглаженную дождем поверхности тихого Рейна. Вот увидите, гниды, речка вам отомстит, аукнется оно.
А вот это уже хуже! Прозевал.
'Клевер' выходит на стрежень. Двигатель прогревал. Ясно. На шкипера Отто орал, как подорванный, а Маурер ему, мол, вот загубим машину на-холодную, потом будешь перед королём Артуром Эшлиманном раком стоять.
От 'Клевера' вряд ли уйдём на одной свече, кислое дело. Судно идёт по прямой, мы — по дуге, вдоль берега.
— Что делать будем, чувак? — Zicke говорит спокойно, но на лице смятение.
— По шкиперу стрелять не буду, — уверенно объявил я, словно план 'Б' у меня продуман до мелочей. — Срочно уходить за поворот реки. Увидим, что побег не ладится — десантируемся на берег.
— Хм, а дальше?
— Дальше? — с нарочитым удивлением спросил я. — Дальше партизанить будем. Герильяс изобразим… Ну что ты, Ленни, неужели думаешь, что мы себе лодку не добудем?
Успокоилась девчонка, улыбнулась. Не дам её в обиду. А вот побега жаль.
Через стекло рубки уже хорошо видно напряжённое лицо капитана, Никлауса за его спиной и стоящего рядом с Ули гестаповца Бахманна с биноклем. Так, пулемёт у них на корме. Впрочем, и снять могут. Федя господину Отто нужен живым, значит, нужно не убивать, а останавливать.
Жмём! Ну, же!
Вот и поворот за косой. Фонтанчиков уже не видно, операторы наконец-то поняли, что перевод драгоценных патронов попросту бесполезен. Всё, 'эрликон' нам больше не опасен, 'Гугль' скрылся за излучиной. Башни замка Бёрн скрылись из вида. Что там на 'Клевере' происходит?
Там происходило нехорошее.
Я угадал. Кормовой 'солотурн' Отто решил не трогать, вышел на палубу, в руках винтовка 'шмидт- рубин', с оптикой. Дуэль предлагаешь? Ну, давай. Дальномер — шестьсот сорок. Я поднял 'маузер', вложился, натянул локтем ремень, заглянул в 'сваровски', убрал 'луну'. Как там фотографы говорят: 'Внимание, снимаем…' И тут рядом с гадом выстроился шкипер с биноклем! Ули, мать твою, ты что творишь! Спрячься!
Но капитан прятаться не собирался. Он неожиданно, сильно и мощно, двинул Бахманна корпусом, и тот по цирковому, элегантно так, негнущимся столбиком вонзился в воды вечного Рейна. Башкой вниз.
— Ленни, стоп!
Zicke среагировала моментально, 'эвинруд' заклокотал на нейтрали.
— Ты можешь не поверить, но наш бравый шкипер Ули только что выбросил Отто Бахманна за борт!
Сильфида вскочила и, не смущаясь теснотой перегруженного катера, исполнила какой-то немыслимый зажигательной танец. После чего разразилась громкой быстрой речью на языке немецко- фашистских оккупантов. Маурер услышал, и тоже что-то заорал. Резко закачавшись, катер заходил ходуном — бросив румпель, Zicke полезла ко мне, начала целовать. А слёзки-то покатились!
Дождь ещё не прошёл, даже над водой звук этого маленького дизель-электрохода слышно не очень, да и сам мотобот приближается не слишком быстро, шкипер, чувствую, голову Отто поморочил изрядно. А вот теперь прибавляет!
И нам ничего не остаётся делать, как целоваться и ждать подхода 'Клевера'…
Когда широкая зелёная бортовая полоса с белой надписью и стилизованным листочком нависла над
