собственному мнению. Десятки лет спустя Грау признавался: «Я ощущал это всю жизнь.
Он говорил: «Не хотите ли возглавить такой-то и такой-то проект?» И совершенно тем же
тоненьким голоском с той же непринужденностью мог сказать: «Знаете, мне кажется, вам
не следует больше работать в нашей компании». И этот взгляд – как будто он видит тебя
насквозь!»
* * *
Одни работники «Бакарди» были недовольны Бошем как руководителем, а другие
искренне им восхищались. Он регулярно обходил с инспекцией все помещения «Бакарди»
и отмечал усердных работников – но при этом отчитывал тех, чей труд не соответствовал
его стандартам. Были ли у этих оценок какие-то последствия – вопрос спорный; текучесть
рабочей силы у «Бакарди» была невелика. Договоры с профсоюзом и трудовое
законодательство не позволяли уволить работника – разве что за какой-то вопиющий
проступок, - и лишь немногие увольнялись по собственному желанию, поэтому
возможность продвинуться по службе представлялась редко. Получить должность в
«Бакарди» - на винокурне, на фабрике по производству рома, в пивоварне «Атуэй», в
администрации – считалось в Сантьяго большой удачей: платили в компании больше
среднего, условия труда и социальные льготы были лучше, гарантия занятости надежнее.
Если молодые жители и жительницы Сантьяго ступали на порог компании «Ром
«Бакарди»», они, как правило, там и оставались, а зачастую делали все возможное, чтобы
здесь работали и другие члены их семей.
Например, Пепин Эрнандес пришел на работу к Бакарди в 1954 году в
девятнадцать лет и прошел по следам отца – начальника цеха на разливочном заводе
«Атуэй». Первая его должность была временной, однако отец твердо решил, что если
Пепин поработает в «Бакарди», это будет хорошее начало карьеры. «Отец очень верил в
семью Бакарди, - вспоминал Эрнандес в интервью одной сантьягской газете в 2002 году. К
этому времени Эрнандес уже стал директором Музея рома, проработав в кубинской
ромовой промышленности сорок лет – сначала в компании «Бакарди», затем у ее
социалистических преемников. Он вспоминал, что Хоакин Бакарди, получивший
образование в Гарварде и ставший мастером-пивоваром «Атуэя», дружил с его отцом,
брал его на рыбалку на своей яхте, а сам Бош не раз и не два говорил старшему
Эрнандесу, как высоко он ценит его труд. «Мой отец говорил, что если Бош в кого-то
верил, то всегда давал возможность развиваться», - вспоминал Эрнандес-младший.
Об этом же говорил и Раймундо Кобо, который проработал в компании «Бакарди»
почти двадцать лет, когда ей еще владела семья Бакарди. Кобо работал на полставки в
литейном цехе компании, и однажды в мастерскую пришел Пепин Бош и попросил его
сделать бронзовую отливку. Через несколько дней Бош вернулся, и работа Кобо так ему
понравилась, что он тут же предоставил ему должность на полную ставку. Когда Кобо
давал интервью в Сантьяго в возрасте восьмидесяти шести лет, спустя долгие годы после
выхода на пенсию, он вспоминал, что Пепин Бош был afectuoso y respectuoso –
дружелюбным и почтительным работодателем. Он работал у Бакарди в ту эпоху, когда
личное внимание, два ящика пива и бутылка рома anejo в подарок на Рождество позволяли
завоевать преданность работника – до того, как социализм научил рабочих относиться к
руководству с подозрением.
Для Пепина Эрнандеса, интеллигентного и образованного человека, посвятившего
жизнь изучению истории «Бакарди», поездки на рыбалку и подарки на Рождество были
свидетельством «патерналистского» отношения Бакарди к своим работникам. Эрнандес
охотно признавал, что в компании хорошо платили и уважали права работников, однако
он настаивал, что руководство «Бакарди» в конечном итоге, как и все капиталисты, было
