для Роберта Табера из «Си-Би-Эс», Джея Маллина из «Тайм», Жюля Дюбуа из «Чикаго
Трибьюн» и Руби Харт Филлипс и Гомера Бигарта из «Нью-Йорк Таймс», как и для
Герберта Мэтьюса. В изгнании Бошу стало понятно, что он может воспользоваться
своими связями и влиянием на американские СМИ, чтобы донести до американцев свои
новые идеи – что Фидель Кастро предал тех, кто поверил обещаниям революции, и теперь
строит на Кубе коммунистическую диктатуру. Примерно через неделю после письма к
Мэтьюсу Бош послал в «Нью-Йорк Таймс» пространное послание, где утверждал, что
хочет «развеять некоторые заблуждения» относительно «так называемой кубинской
революции». Он не стал править свою статью в соответствии с критериями колонки
«писем читателей» на редакционной странице, а воспользовался платным рекламным
пространством «Бакарди» и поместил там свое письмо под логотипом фирмы. Обращаясь
к редактору «Нью-Йорк Таймс», Бош пожаловался и на комментарии «вашего» Герберта
Мэтьюса, и на письмо Ламонта:
По моим представлениям, ни мистер Мэтьюс, ни мистер Ламонт не
понимают, что на самом деле происходит на Кубе, - или не желают этого понять.
Ибо господин Кастро во имя коммунизма привел свой народ к нищете, болезням,
рабству, утрату той веселости и жизнерадостности, которые всегда отличали
характер кубинцев. Кастро мог бы легко и просто даровать своей стране свободу и
справедливость – и возможность стремиться к счастью. Он мог бы предложить
своему народу образование в свободном обществе – и мог бы даже удвоить доход
страны всего за несколько кратких лет. Вместо этого он разбазарил наше
национальное достояние и практически все материальные и духовные ценности
моей страны.
К тому времени, когда Бош опубликовал свое открытое письмо, восстание
крестьян в горах Эскамбрай и подпольное движение сопротивления в Гаване были
полностью подавлены. Эмигрантская армия, организованная ЦРУ, стала последней
надеждой для тех, кто хотел свергнуть режим Кастро. Бош получал самые свежие
сведения о планах вторжения от Поло Миранды, бывшего управляющего пивоварней
«Атуэй» в Манакасе. Миранда еще на Кубе обратился против Кастро – когда-то он
поддерживал партизан из «М-26-7», а теперь покупал и переправлял оружие для крестьян
в горах Эскамбрай, восставших против Кастро. В июне 1960 года агент ЦРУ Бернард
Бейкер в своем отчете назвал Миранду «превосходным» кандидатом для исполнения
заданий ЦРУ. Миранда покинул Кубу до того, как стал работать на ЦРУ, в США он стал
участником самых разных акций, организованных Управлением, а в Майами его работа у
«Бакарди» в основном сводилась к тому, что он служил посредником Боша в общении с
эмигрантскими группировками, борющимися против Кастро.
Организация эмигрантской армии была делом непростым, в основном из-за
нерасторопности ЦРУ. Некоторых популярных эмигрантских лидеров отстранили от
работы с армией, поскольку сочли слишком левыми. Любимый командир Пепина Боша
полковник Эдуардо Мартин Элена удалился от дел, когда американские агенты,
занимавшиеся организацией армии, запретили ему контактировать с теми самыми
кубинскими подразделениями, которые он, как предполагалось, должен был возглавить.
Однако к началу 1961 года у эмигрантов, желавших биться с Фиделем Кастро с оружием в
руках, в сущности, не осталось выбора – они должны были примкнуть к силам ЦРУ,
которые готовились вторгнуться на Кубу. Среди добровольцев было трое молодых людей
из клана Бакарди. Двое из них приходились внуками Эмилио Бакарди Моро – это был
Хосе Бакарди, сын Эмилио Бакарди Роселла, и Роберто дель Росаль, внук Марины
Бакарди Капе. Третьим был племянник Поло Миранды, бывший студент-юрист по имени
Хохе Мас Каноса, бойкий молодой человек, которому предстояло впоследствии стать
