Фарадей проходит. А вот ещё один появился, и ещё один… пока вся улица не была заполнена молчаливыми серыми взрослыми и детьми. Они сами не двигались, и их невозможно было сдвинуть.
Фарадей и её попутчики продолжали идти, а за ними шли ослики, подпрыгивающие нервно от ненависти в глазах серых людей сбоку от них.
Когда они проходили, молчаливые люди смыкались позади них, следовали за ними, блокируя возможность убежать.
Как Азур умудрилась прожить здесь так долго?
На деревенской площади тесная группа людей встали напротив неё. Четыре мужчины и две женщины, все серые и молчаливые, бешенство и набожность светились в их глазах.
Фарадей остановилась в нескольких шагах от них. 'Моё имя Фарадей,' сказала она. 'И я пришла сажать деревья.'
'Ведьма,' прошептал один из мужчин.
'Шлюха,' выплюнула одна из женщин, её глаза окинули Фарадеи с головы до ног.
'Это — Фарадей,' сказала хозяйка вежливо, стоя на шаг назад у правого плеча Фарадей, 'и она дочь герцога, вдовствующая королева, любимица богов и людей. И она должна завершить свою задачу.'
Хозяин Хордлей посмотрел на крестьянку. 'Ты не ложном пути, хозяйка,' прошипел он, наполненный силой Артора. 'Возвращайся к истине и на Путь, и Артор простит тебя.'
Хозяйка рассмеялась задорно, и её смех придал сил Фарадей. 'Возвратиться к Артору?' сказала хозяйка, 'Я вернулась, да только не к Артору. Разве ты не чувствуешь присутствие Матери, хозяин?'
Фарадей поёжилась, ощущая толпу жителей деревни вокруг себя.
Слова хозяйки были смелыми, но Фарадей чувствовала, что у неё не больше силы, чем у самой Фарадей. Убежать невозможно. 'Я должна…' начала она, но хозяин Хордлей шагнул вперёд, его рука со скоростью змеи скользнула вперед, ухватила её запястье и зажала в злобные тиски.
'Артор ждёт, сука,' выплюнул он, и позади них и вокруг них жители деревни двинулись вперёд и схватили попутчиков Фарадей. Она слышала плач Шра, и один осёл заорал в ужасе, и она сама попыталась вывернуться, но пальцы Хордлея только глубже впились в её плоть.
'Ты готова покаяться в грехах?'
Жители деревни притащили их в Зал Служения, построенный на том месте, где Артор впервые появился перед кочевниками равнин. Они привязали осликов снаружи и затолкали, затащили, заволокли свою добычу внутрь зала.
Зал был похож на другие Залы для служения, которые Фарадей посещала в её юности, но всё же было здесь что-то глубоко отличающееся от них.
Это был большой зал с каменными стенами, перекрытый в вышине металлическими стропилами, специально закалёнными на металлообрабатывающем предприятии южного Ачара. Стены были толстые с узенькими оконцами высоко наверху, через которые проникал слабый свет.
Никакой мебели в помещении практически не было. Когда жители деревни приходили на службу они стояли ровными рядами со сложенными руками и потупленными вниз в смирении глазами.
То что испускало холод, был Алтарь Плуга в восточном конце зала, массивный невероятных размеров Плуг, отлитый из металла, у которого молодые пары заключали акт бракосочетания, дети стояли в круге безопасности, и старики лежали в ожидании прощания с молитвами и своих могил. На стене позади Алтаря весела икона великого бога Артора, не из золота и серебра, какие когда-то висели в башне Сенешалей и других богатых залах, но сделанная из простого железа как и сам Плуг.
Что делало этот зал столь отличным от других Фарадей сейчас видела, это была не только холодная сила, которая пронизывала его, но и беспорядочные лужи крови, оторванной плоти и перьев, окружающие алтарь и занимающие всё пространство под иконой Артора. Тошнотворный запах разложения распространялся в воздухе, и Фарадей согнулась с комом в горле.
Вейнвайл Поуэл, сын деревенского мельника, холодно смотрел на неё. Женщины, всегда слабые, всегда готовые поддаться искушению. Итак, они научатся, что такой слабостью будет их смерть.
'Смотри,' сказал он 'вот судьба тех, кто отказался признать свет Артора в их жизнях.'
'Икарии!' Фарадей вскрикнула.
'Летающая нечисть!' сказал одна из деревенских женщин, 'которые сделали ошибку, приземлившись здесь шесть дней назад и попросив убежища от проливного дождя.'
'Мы посвятили эту жертву Артору,' сказал хозяин Хордлей весело, и вытащил длинный нож, висевший сзади на его ремне. 'Так же как мы посвятим вас сейчас!' неожиданно рявкнул он, и те, кто удерживал женщин, подтащили их поближе к алтарю и привязали их к холодной чугунной скульптуре тугими веревками.
Фарадей заметила, что Шра привязана рядом с ней. Глаза девочки расширились от ужаса, но она отважно хранила молчание, несмотря на то, что дрожала.
Бедная Шра, думала Фарадей, быть схваченной дважды этими людьми. С другой её стороны лежала тихо хозяйка, но глаза её яростно сверкали.
Фарадей старалась повернуться, чтобы улечься более удобно, но поскользнулась в крови и перьях под нею и закричала от боли глубоко врезавшихся в запястья верёвок. Где же сила матери? Почему я не могу коснуться её? Мать?
'В Арторе ведьма-богиня нашла силу большую её собственной,' сказала хозяйка Хордлей, присев около Фарадей, схватила её за волосы, и откинула её голову назад, обнажив её горло. 'Муж? Жертва готова.'
'Кровь для укрепления Артора в его битве со злом, которое проникло на эту землю,' речитативом произнёс хозяин Хордлей, и Вейнвайл Поуэл подхватил крик.
'Кровь для укрепления Артора!'
'Кровь для укрепления Артора!' подхватило всё сборище, их глаза покраснели как кровь, которой они жаждали, руки вцепились в экстазе в одежду на груди.
'Кровь для Артора!' Фарадей закрыла глаза, зная, что всю потеряно, чувствуя холодную сталь у горла.
'Почему, Хордлей, ты владеешь ножом Хогена так ловко?' Фарадей открыла глаза, и она скорее почувствовала, чем увидела, что Хордлей отпрянул назад в удивлении. Но рука его жены всё ещё выкручивала волосы Фарадей, и кровь несчастных Икарии намочила её одежду.
Неожиданно в дверном проёме, обрисованная светом сзади, встала Азур.
Её поза была расслабленна и небрежна, и Фарадей могла чувствовать, хоть и не видела полуулыбку на её лице.
Азур отбросила голову назад, откидывая волосы за спину, и ступила в Зал Служения. Волвен висел в одной руке, ненужный в данный момент.
Позади неё Алаунты крались в тени, невидимые жителями деревни, глаза которых были прикованы к женщине. Шерсть на загривках собак стояла дыбом, и тихое рычание раздувало их глотки.
Азур засмеялась, наслаждаясь ощущением силы в её теле и упиваясь поражёнными лицами перед нею. 'Я пришла домой, сказала она,' неторопливо проходя по залу, толпа раздавалась перед ней в стороны как серое море. Она остановилась в шаге или двух от алтаря, её глаза встретились с глазами Фарадей на миг, затем она наклонилась и ухватила Хордлея за кисть, которой он продолжал удерживать нож у горла Фарадей. Острие прокололо кожу Фарадей, и кровь сочилась по ложбинке на её шее.
'Почему,' сказала Азур, уставясь на Хордлея. 'это нож Хагена… и как хорошо я знаю его.' Её пальцы стиснулись поверх руки Хордлея, и он вскрикнул от боли, но не мог отвести глаз от глаз Азур.
Странные, странные глаза. Синие как бывает небо иногда, а через мгновение серые как море, которое Хордлей видел однажды, когда оно билось о восточные берега Ачара.
Губы Азур разделились в лёгкой улыбке и она позволила своей истинной натуре сверкнуть из её глаз.
Хордлей открыл рот, чтобы завопить, но у него не было такого шанса, Азур подняла и выкрутила его руку, и погрузила нож, всё ещё сжатый в его пальцах, в его собственный живот.
'Нож любит ощущение плоти живота, Хордлей,' прошептала она, ''Чувствуешь, как плавно и нежно он входит?'
В ответ на лёгкий вздох из уст Хордлея, когда он почувствовал, как легко нож вошёл в него, Зал
