Голоса Серебряного века. Поэт о поэтах

ПОДЗЕМНАЯ МУЗЫКА

Все живое — безумно
Или пугливо и жалобно.
Смотрят взглядом одним —
Море, собака, яблоня.
Все мы — потомки мавров,
Скрытых вулканов, трав.
Огневеет в беге дыханье,
Раздувается ветром рукав.
Отражение каменной кручи
В очертаниях крупных бродяг.
Подгорелой подошвой топчем
Поля, тротуары, чердак.
Детский насторожен ужас
В стекле распахнутых глаз.
Играет подземная музыка
В рукопожатьях для нас!
Мокрым трепещет блеском
Глубоководная любовь.
Похаживают смерти,
Кончают пропастью кровь…
Юноша свет оставляет,
Где был так непрочно счастлив,
Нежное любопытство
Черным огнем опалив!

ТЯЖЕЛЫЕ ПОРОДЫ

Зима и город запирают землю.
Зеленой силы выключен приток.
Далеко где-то, у корней сосновых,
Болтается пресвежий голосок
Природной прелести. А у тебя
Два утра за месяца. Небес на пятачок.
Ложится снег ребенком вечно мертвым,
И тусклость оседает на плечо.
Как будто длится черный ход квартиры,
На месяца, на версты, во сто крат.
До глубины не чувствуются вещи
Сквозь блеклый электрический заряд.
Несчастнеют тела, плутают души,
Повсюду родится ползучий страх.
Мы растеряли вольные движенья,
А главное — тот гибкий запах…
Тогда ищу не звезд я путеводных —
В безводных недрах дорог путь камней.
Порфир, базальт — тяжелые породы —
Сочувствием содружественны мне!
Такое же пятнистое вкрапленье
В зажиме жизни — сердца минерал,
Там, где пришлось, под гнетом наслоений,
И из чего ты сам не выбирал…

БЕЗ УПРЕКА

Как белочка по сереньким утрам
Сверкаешь быстрым прыганьем на стульях!
Блеск влажный придаешь вещам,
Которые замерзли и уснули!

Я в старом женском колдовстве
Все недочеты зная, всю усталость,
За брошенную по глазастой синеве
Хорошенькую губок алость

Боюсь. Я сроки задержать хочу,
Муть низменную отмахнув широко,
И спинку обогреть дать лишний раз лучу —
Тебе,
             так целостно не знающей упрека!

МОСКВА ЛЕТОМ

Тянется к обольстительным водам
Воспаленный июлем язык.
Никуда не уехавшие на воздух