Голоса Серебряного века. Поэт о поэтах

Неудобно показываться людям,
Как без губ, без рук, без волос,
С истощенным желаньем чуда,
С переполненной веткой слез.

УПРЕК

Ты спал, погруженный
                                           в поток сновидений,
Мой старший товарищ,
По спутанным кровным путям.
И теплое бока во сне обнаженье,
И снов удивительное поголубенье
Вплывало под утра
Грохочущий мост.
Сюда, в средоточье подводных течений,
Как вскрывшийся голод,
Вдруг боль и упрек
Прорыли проходы,
Горло сдавили,
Застряли, как хлеба комок.
Ты сел и прислушался.
Сон, как рубаха,
Спадал, оказавшись чрезмерно
                                                          широк.
Ты сел и прислушался.
Дальний поступок,
Как голубь почтовый,
Врывался в висок.

ОГОРОДНАЯ ЗЛОБА ДНЯ

Жарким летом, наконец,
Вырос красный огурец!
Полюбуйся — как нелепо
С бабочкой играет репа!
Бал сама себе дает
Свекла, гладя свой живот!
Удалилась в угол брюква,
Всем соседям грубо хрюкнув.
Осторожно — здесь мокро!
Распотелася морковь.
Для чего гусака заманила
Вихрем шелковых юбок малина?
Салат без брюха, без лица
Задорен свежестью самца.
Обожало ворону под рваным плечом,
Стоя чучело средь овощей Кузьмичом.
Калитка взвизгнула визгливей всех калиток,
Свой летний плод взрастив — улиток.
Клубника пьет июльский жар луча,
Как мы, краснея, свой полдневный чай.
Нагретый видом стада бык —
Взбесился и напал парник.
Завела себе спаржа личико
И реснички, и одно плечико!
Стыдясь не кормящего бюста,
Томится похудеть капуста.

«Среди мужчин…»

Среди мужчин
                         с непосоленной кровью,
Размноженных лягушачьей икрою,
Бесполых, как столы и стулья,
Не отличающих плевка от поцелуя,
Подростков сорокалетних,
Холостяков многодетных,
Незнакомых с детьми отцов,
Любовников — сосунков,
Женатых до смерти старых дев,
Среди мужчин,
                           мной виденных везде —
Одно, одно воспоминанье…