Глава 9
Когда Откровение подошел к южным воротам Эборакума, город был в трауре. Часовой, увидев, что это седобородый путник-монах без оружия, если не считать длинного деревянного посоха, посторонился, пропуская его.
— Король сейчас здесь? — спросил Откровение.
— Так ты не слышал? — удивился часовой, молодой ополченец, вооруженный только копьем.
— Я был в пути три дня и никого не встречал.
— Король умер, — сказал часовой. — Погиб от колдовства.
Позади Откровения столпились другие путники, и часовой махнул, чтобы он проходил. Мучительная тоска овладела Откровением. Он ведь пришел сюда испросить прощения у человека, которого предал.
Он шел по городу, точно во сне, не замечая лавок, складов, рыночных прилавков, шел к королевскому замку, где стояли на страже двое часовых — оба в траурных черных плащах и шлемах с черными перьями.
Они скрестили перед ним копья, преграждая путь.
— Нынче туда нет доступа никому, — негромко сказал часовой. — Приходи завтра.
— Я должен поговорить с Викторином.
— Его здесь нет. Приходи завтра.
— Тогда с Гвалчмаем или Прасамаккусом.
— Ты что, оглох, старик? Я сказал: завтра!
Посох вскинулся, отбросив копья. Воины прыгнули на старика, но посох опустился на голову одного, сбив его с ног, а затем ударил второго в пах, так что бедняга согнулся пополам. Откровение вошел 'во двор, где угрюмыми группами сидели воины. Их горе не оставляло сомнений.
— Эй! — окликнул Откровение, ткнув пальцем в плечо воина, который сидел на краю колодца. — Где Гвалчмай?
Тот поднял на него глаза и молча махнул в сторону северной башни. Откровение поднялся по ступеням внутрь, а потом по винтовой лестнице добрался до покоев короля. Там на ложе, устланном белым полотном, лежало тело Утера в доспехах и шлеме с перьями. Руку Утера сжимал в своих ладонях Гвалчмай, Боевой Пес Короля. Глаза его были красными от слез.
Он не услышал шагов Откровения, не пошевельнулся, когда его плеча коснулась ладонь, но при звуке голоса вздрогнул, точно его ужалили, и вскочил на ноги.
— Как это случилось, Гвал?
— Ты! — Рука Гвалчмая метнулась к мечу. Его глаза вспыхнули. — Как ты посмел придти сюда?
Откровение словно не услышал и подошел к ложу.
— Я спросил, как это случилось, — прошептал он.
— Колдовской туман окутал замок, и все впали в непробудный сон. А когда мы проснулись, король лежал мертвый во дворе рядом с трупом чешуйчатого зверя. А Меч исчез.
— Когда?
— Три дня назад.
Откровение взял руку короля.
— Тогда почему нет даже признака окостенения? — Он прижал пальцы к запястью и выждал. Пульс не прощупывался, но кожа казалась теплой.
Откровение достал из кармана камешек Пендаррика и прикоснулся им ко лбу короля. Все как будто осталось прежним, но одна жилка дрогнула.
— Он жив, — сказал Откровение. Король на самом краю смерти, но еще не на том берегу Темной Реки.
Откровение прижал обе ладони к лицу короля.
— Что ты делаешь? — спросил Гвалчмай.
— Помолчи! — приказал Откровение, закрыл глаза, и его сознание слилось с Утером, черпая силу его Сипстрасси.
Мрак, отчаяние, туннель из черного камня… Чудовище… Много чудовищ… Высокая сильная фигура…
Откровение вскрикнул, и его отшвырнуло через всю комнату — одеяние на груди было располосовано, из рваных ран, оставленных когтями, заструилась кровь. Гвалчмай прирос к месту, глядя, как Откровение медленно встает на ноги.
— Митра Сладчайший! — пробормотал Гвалчмай, а Откровение прижал к груди золотой камешек, и раны мгновенно затянулись.
— Они завладели душой Утера.
— Кто?
— Враг, Гвалчмай. Вотан.
— Мы должны его спасти.
Откровение покачал головой.
— Моей силы для этого мало. Нам остается уберечь тело. Пока оно живо, остается надежда.
— Тело без души? Какой от него толк?
— Плоть и дух связаны, Гвалчмай, и черпают силы друг из друга. А теперь сходи за своим мечом. И за доспехами. Они тебе скоро понадобятся.
Гвалчмай молча вышел, а Откровение придвинул к ложу стул и сел. Почему король был захвачен? Молек не стал бы тратить такую мощь только ради того, чтобы подвергнуть врага мучениям. А для подобного ему пришлось заметно истощить свой Сипстрасси. Значит, он чего-то добивался — чего-то, стоящего такой потери магии. И тело — зачем его оставили жить.
Было мучительно думать, что Меч Силы попал в руки Вотана. Некогда Меч принадлежал Кулейну, и он наблюдал, как его сотворили из Сипстрасси чистого серебра — редчайшей разновидности магического Камня, в сотни раз более могучей, чем золотой камушек Пендаррика. Вотан и без Меча был достаточно могуч, но с ним… какие силы на земле смогут ему противостоять?
Дверь открылась, и вошел Гвалчмай в полном вооружении с двумя короткими мечами в ножнах на правом и левом бедрах. За ним следовал Прасамаккус с изогнутым луком для конного боя и колчаном, полным стрел.
— Счастлив, что вижу тебя снова, — сказал Откровение.
Прасамаккус кивнул, прохромал к стене и положил там лук и колчан.
— Почему-то, — сказал старый бригант, — мне не верилось, что прыжок с обрыва тебя убьет. Но когда ты не вернулся…
— Я отправился к африканскому берегу, в Мавританию.
— А королева?
— Осталась в Бельгике. И умерла там несколько лет назад.
— Такое страшное безумие! — молвил Прасамаккус и протянул руку. Откровение пожал ее с благодарностью.
— А Викторин? Где он? — спросил Откровение.
— Утер послал его в Галлию обсудить с Вотаном договоры, — сказал Гвалчмай. — Уже месяц, как от него нет никаких вестей.
Откровение промолчал. Прасамаккус придвинул стул к ложу и сел.
— Когда они явятся? — спросил он.
— Думаю, сегодня ночью. Может быть, завтра.
— А откуда они узнают, что тело живо?
— Я попытался добраться до души Утера. Там был Вотан, на меня набросилось его чудовище. Вотан поймет, что я проследил нить жизни Утера, и бросит сюда свои войска.
— Сумеем ли мы их остановить? — негромко спросил старый бри-гант.
— Попробуем. Расскажите мне подробно, что увидели, когда нашли короля бездыханным.
