— И я тоже, — ответил ветеран. — И я знаю еще троих человек, которые столь же отчаянны, как и царевич.
31
Царевич снял свой головной убор, кожаную защитную накидку, парадную набедренную повязку и сандалии. Отправляясь в нубийскую саванну, он просто натрет тело дочерна древесным углем и возьмет с собой только кинжал. Прежде чем пуститься в путь, он зашел в шатер к Сетау.
Заклинатель змей кипятил какую-то желтоватую жидкость, Лотус готовила настой из гибискуса, представлявший собой некое красное пойло.
— Черно-красная змея забралась ко мне под ковер, — объявил сияющий Сетау, — какая удача! Еще один неизвестный экземпляр и добрая порция яда. Боги с нами, Рамзес! Эта Нубия — просто рай, сколько в ней разнообразия!
Подняв глаза, он посмотрел на царевича долгим оценивающим взглядом.
— Куда ты собрался в таком виде?
— Разведывать, где находятся лагеря мятежников.
— С чего начнешь?
— Пойду прямо на юг. В конце концов, где-нибудь они должны появиться.
— Главное — вернуться обратно живым.
— Я верю в свою удачу.
Сетау покачал головой.
— Выпей с нами каркаде, хотя бы насладишься изысканным вкусом, прежде чем попасть в руки к нубийцам.
Красный ликер имел освежающий фруктовый вкус. Лотус трижды наливала Рамзесу.
— По-моему, — заявил Сетау, — ты поступаешь глупо.
— Я выполняю свой долг.
— Только не надо общих фраз! Ты бросаешься в это, очертя голову, не имея ни малейшего шанса на успех.
— Напротив, я…
Рамзес поднялся, пошатываясь.
— Тебе плохо?
— Нет, но…
— Присядь.
— Я должен идти.
— В таком состоянии?
— Со мной все в порядке, я…
Потеряв сознание, Рамзес рухнул на руки к Сетау; тот уложил его на циновку возле очага и вышел из шатра. Хотя он и ожидал встретить фараона, величественная фигура Сети произвела на него большое впечатление.
— Спасибо, Сетау.
— По словам Лотус, это довольно легкое снотворное. Рамзес проснется на рассвете свеж и бодр. Что же до его поручения, можете быть спокойны — мы с Лотус займем его место. Она знает, куда идти.
— Как мне выразить благодарность?
— Оберегайте вашего сына от него самого.
Сети удалился. Сетау был горд собой; многие ли могли похвастаться тем, что принимали благодарность фараона?
Луч солнца, проскользнувший в шатер, разбудил Рамзеса. Некоторое время сознание его все еще пребывало в каком-то тумане; он никак не мог понять, где находится. Потом вдруг он все понял: Сетау и нубийка его усыпили!
Разъяренный, он кинулся наружу и столкнулся с Сетау, сидевшим на коленях и уплетавшим сушеную рыбу.
— Спокойно! Еще немного — и я бы подавился.
— А я, чем ты меня вчера напоил?
— Урок мудрости.
— У меня было важное задание, а ты мне помешал.
— Поцелуй Лотус и скажи ей «спасибо»; благодаря ей, мы теперь знаем, где находится главный лагерь противника.
— Но… она ведь одна из них!
— Ее семья была перебита, когда напали на то селение.
— Насколько ей можно верить?
— Ты всегда был энтузиастом, неужели ты стал скептиком? Да, на нее можно положиться; поэтому-то она и согласилась нам помочь. Мятежники не принадлежат к ее племени, они лишь сеют несчастья в самой процветающей земле Нубии. Вместо того чтобы ныть, лучше умойся, поешь и оденься, как подобает царевичу. Твой отец ждет тебя.
Положившись на указания Лотус, египетская армия пустилась в путь, возглавляемая Рамзесом, восседавшим на своем слоне. Первые два часа громадное животное чувствовало себя спокойно, почти беззаботно; по дороге слон подкреплялся зелеными ветками.
Затем его поведение изменилось: с застывшим взглядом он шел теперь медленнее, совсем бесшумно. Его ноги легко и невесомо, с невероятной осторожностью ступали по земле. Внезапно его хобот взвился к самым верхушкам пальм и выхватил оттуда черного африканца с копьем в руках; слон бросил его оземь и сломал ему шею.
Успел ли этот дозорный предупредить своих? Рамзес обернулся, ожидая приказаний. Знак фараона был вовсе недвусмысленный: наступать и атаковать.
Слон устремился вперед.
Едва он пересек небольшую пальмовую рощицу, как Рамзес увидел их: сотни нубийских воинов, с очень черной кожей, бритыми затылками, плоскими носами, пухлыми губами, золотыми кольцами в ушах, перьями в коротких курчавых волосах и с испещренными шрамами щеками; солдаты были в коротких набедренных повязках из пятнистой кожи, командующие — в белых одеждах, подпоясанных красными веревками.
Бесполезно было пытаться заставить их слушать приказы: как только они увидели слона и авангард египетской армии, они бросились к своим лукам и принялись стрелять. Эта спешка оказалась для них роковой, поскольку они действовали разрозненно, тогда как наступательные волны египтян наваливались спокойно и решительно.
Лучники Сети быстро вывели из строя нубийских стрелков, которые в панике стали толкаться и мять друг друга; затем лучников сменили копьеметатели и истребили негров, заряжавших рогатки. Потом настала очередь пехотинцев, которые, прикрываясь щитами, продолжили наступление, орудуя топориками, и рассеяли противника, вооруженного короткими мечами.
Оставшиеся в живых нубийцы в панике побросали свое оружие и упали на колени, моля египтян пощадить их.
Сети поднял правую руку, и бой, который длился всего несколько минут, тут же прекратился; победители связали побежденным руки за спиной.
Один только слон продолжал громить неприятеля: он снес крышу самой большой хижины и разметал в стороны стены. Оттуда появились двое нубийцев, один — высокий и важный, в широкой красной повязке, охватывавшей его голову, другой — маленький и нервный — прятался за корзиной.
Именно он ранил слона, вонзив ему в хобот копье с железным наконечником. Гигант схватил его, обвив своим хоботом за талию, высоко поднял и держал так какое-то время. Нубиец орал и отчаянно извивался, пытаясь высвободиться из стягивавшего его кольца. Когда гигант поставил его на землю, он уже было решил, что спасен; но как только он дернулся бежать, огромная слоновья нога пнула его в голову. Без лишнего шума слон раздавил того, кто заставил его так страдать.
Рамзес обратился к высокому нубийцу, который стоял, не шелохнувшись; скрестив руки на груди, он спокойно наблюдал за тем, что происходило у него на глазах.
— Ты их предводитель?
