— Конечно, нет.
— Если вдруг передумаете, приходите.
Улыбаясь, она пошла прочь, не оборачиваясь.
Наставник Сари спал в тени ветвистой смоковницы, растущей в самом центре его сада; Рамзес ходил туда-сюда перед креслом, на котором возлежала его сестра Долент. Она не была ни красива, ни дурна собой, и все, что ее занимало, ограничивалось собственным удобством и благосостоянием; положение ее мужа открывало ей путь к безбедному существованию, неомрачаемому никакими насущными трудностями. Высокая, даже слишком, с лоснящейся кожей, которую она с утра до ночи смазывала кремом, постоянно утомленная, старшая сестра Рамзеса считала, что прекрасно знает все мелкие секреты высшего общества.
— Что-то ты не часто меня навещаешь, любимый брат.
— Я очень занят.
— А говорят, ты, напротив, свободен от всяких обязанностей.
— Спроси у своего мужа.
— Зачем ты здесь? Ведь не для того, чтобы полюбоваться на меня?
— Да, это правда. Мне нужен совет.
Долент была польщена, Рамзес не любил быть кому либо обязанным в чем бы то ни было.
— Слушаю тебя; и если сочту нужным, я тебе отвечу.
— Знаешь ли ты некую Исет?
— Опиши мне ее.
Царевич как мог исполнил просьбу.
— Красавица Исет! Страшная кокетка. Несмотря на юный возраст, претендентов на ее руку хоть отбавляй. Некоторые считают ее самой красивой женщиной Мемфиса.
— Кто ее родители?
— Богатые аристократы из семьи, состоящей при дворе не первое поколение. Что, красавица Исет и тебя заманила в свои сети?
— Она звала меня на прием.
— Думаю, не тебя одного! У этой девицы каждый вечер — званый. У тебя к ней…
— Она меня вынудила.
— Сделав первый шаг? Старая сказка, милый брат! Ты ей просто приглянулся, вот и все!
— Девушке не пристало…
— Почему это? Не забывай, что здесь Египет, а не какая-нибудь отсталая варварская страна. Я не думаю, что она годится тебе в жены, но…
— Замолчи.
— Хочешь еще что-нибудь узнать о своей красавице?
— Спасибо, дорогая сестра; больше мне твоя осведомленность ни к чему.
— Не задерживайся слишком в Мемфисе.
— К чему это предостережение?
— Ты здесь больше никто; если останешься — зачахнешь, как цветок, который не поливают. В провинции тебя будут уважать. Не рассчитывай увезти туда красавицу Исет, проигравшие не для нее. Да будет мне позволено сказать тебе, что твой старший брат, будущий правитель Египта, не остался равнодушным к ее чарам. Беги от нее поскорее, Рамзес, иначе твоя несчастная жизнь окажется под угрозой.
Это не был обычный прием; множество девушек из хороших семей, обученные профессиональной танцовщицей, решили показать свои успехи в танцах. Рамзес пришел поздно, не желая участвовать в застолье; сам того не желая, он оказался в первых рядах многочисленных зрителей.
Двенадцать танцовщиц решили представить свой танец на берегу большого пруда, до краев наполненного водой и украшенного белыми и голубыми лотосами; факелы на высоких столбах освещали сцену.
Облаченные в сети жемчуга, выступавшие из-под короткой туники, в париках из трех рядов кос, украшенные широкими колье и браслетами из лазурита танцовщицы извивались в сладострастных движениях; гибкие и грациозные, они дружно склонялись к земле, протягивали руки к невидимым партнерам и обнимали их. Движения их были медленны и обольстительны, зрители наблюдали за ними, затаив дыхание.
Внезапно девушки сбросили парики, туники и тонкую сетку. С волосами, собранными в пучок на затылке, голой грудью, едва прикрытые короткими набедренными повязками, они стали бить правой ногой о землю, затем, так же дружно, сделали прыжок назад «рыбкой», что вызвало восхищенные возгласы зрителей. Складываясь и нагибаясь с неизменным изяществом, они проделали другие трюки, столь же захватывающие.
Четыре девушки отделились от группы, остальные запели, отбивая такт и хлопая в ладоши. Солистки, подстраиваясь под древний напев, стали изображать ветры четырех сторон света. Красавица Исет представляла мягкий северный ветер, который в знойные вечера приносил долгожданную прохладу, давая возможность дышать полной грудью. Она затмила своих подруг, явно удовлетворенная тем, что завоевала внимание зрителей.
Рамзес тоже не устоял перед этим волшебством; да, она была очаровательна и не имела себе равных. Она владела своим телом, как инструментом, из которого извлекала мелодии, с отрешенным видом, будто любуясь сама собой, без всякого стыда. Впервые Рамзес смотрел на женщину, испытывая горячее желание сжать ее в своих объятиях.
К концу представления он покинул ряды зрителей и устроился поодаль, на углу загона для ослов.
Красавица Исет играла, поддразнивая его; зная, что выйдет замуж за его старшего брата, она наносила ему жестокий удар, заставляя еще острее почувствовать грядущее изгнание. Он, который мечтал о великой судьбе, испытывал унижение за унижением. Ему надо было как-то выбраться из этого порочного круга и избавиться от демонов, которые преследовали его. Провинция? Да будет так! Он и там докажет, чего он стоит, неважно, как; в случае провала он присоединится к Сетау и будет противостоять самым опасным змеям.
— Вы чем-то озабочены?
Красавица Исет приблизилась совсем неслышно и заговорила с ним, улыбаясь.
— Нет, я задумался.
— Очень глубоко… Все гости ушли. Мои родители и слуги уже спят.
Рамзес не заметил, как прошло время; немного смутившись, он поднялся.
— Извините, я сейчас же ухожу.
— Вам уже говорили женщины, что вы красивы и притягательны?
С распущенными волосами, голой грудью и бешеным огнем в глазах она преградила ему путь.
— Разве вы не помолвлены с моим братом?
— Разве царский сын прислушивается к досужим сплетням? Я люблю, кого сама пожелаю, и я не люблю твоего брата; я хочу тебя, здесь и сейчас.
— Царский сын… Неужели меня еще считают таковым?
— Люби меня.
В одном порыве они развязали набедренные повязки друг друга.
— Я поклоняюсь красоте, Рамзес; а ты — само воплощение красоты.
Руки царевича стали ласкать юное тело, не давая ни капли инициативы женщине; он хотел отдать себя, ничего не беря взамен, передать любовнице огонь, завладевший всем его существом. Покоренная, она сразу ему поддалась. Обретая все большую уверенность, Рамзес постигал потаенные уголки, где скрывалось ее удовольствие, и, несмотря на азарт партнерши, медлил, нежно лаская ее.
Она была девственна, как и он; в нежности ночи они подарили себя друг другу, опьяняемые желанием, которое, не отпуская их, беспрестанно возвращалось с новой силой.
7
Неспящий проголодался.
Шершавым языком золотисто-желтый пес стал решительно лизать лицо своему хозяину, который
