Постамериканский мир будущего

Я ходил в начальную и среднюю школу в Мумбаи - в превосходную Соборную школу им. Джона Коннона. Преподавание в ней (тридцать лет назад) базировалось на методике, которую часто называют «азиатской»: здесь упор делается на запоминание знаний и постоянное тестирование. На самом деле это старинный британский и европейский педагогический метод, который сегодня стал считаться азиатским. Мне приходилось запоминать огромный материал, который «срыгивался» на экзаменах, а после благополучно забывался. Когда я пошел в колледж в Соединенных Штатах, я столкнулся с совершенно иным миром. И хотя американская система практически исключает строгость и зубрежку, она значительно лучше в смысле развития способностей к мышлению, а это именно то, что необходимо для успеха в жизни. Другие образовательные системы учат сдавать тесты, американская система учит думать. Вне всякого сомнения, именно этой особенностью объясняется, почему в Америке так много предпринимателей, изобретателей и любителей риска. В Америке людям позволено быть смелыми, бросать вызов власти, терять все и оправляться после удара судьбы. Америка, а не Япония, дала миру несколько десятков Нобелевских лауреатов. Тарман Шанмугаратнам, бывший министр образования Сингапура, объясняет различие между системой своей страны и американской: «У нас обоих меритократия, - говорит он. - У вас меритократия таланта, у нас меритократия экзамена. Мы знаем, как готовить людей к сдаче экзаменов. Вы знаете, как использовать их талант во всю ширь. Важно и то, и другое, но есть определенные области интеллектуальной деятельности, которые мы не умеем тестировать - творчество, любопытство, страсть к неизведанному, амбициозность. Но самое главное, Америка обладает культурой образования, которая бросает вызов общепринятым взглядам, даже если это предполагает несогласие с властью. Именно этому Сингапур должен учиться у Америки».

По этой причине чиновники из Сингапура отправились недавно в американские школы. Они хотели понять, как можно создать систему, которая взращивает и поощряет изобретательность, сообразительность и умение решать проблемы. Как писала газета Washington Post в марте 2007 года, специалисты из лучших школ Сингапура посетили Академию наук и спецшколу в Вирджинии, чтобы изучить методику американского образования[19]. Пока школьники «исследовали генетически измененные растения, зарисовывали в тетрадях листья и записывали объяснения учителя», гости из Сингапура «фиксировали, как долго учителю приходится ждать, прежде чем ученик ответит на его вопрос, насколько бойко школьники отвечают и как они отстаивают свои взгляды». Хар Хуи Пенг, представительница сингапурского института Хва Чонг, по словам Post, была поражена. «Просто наблюдая за школьниками, можно было видеть, как им интересен предмет, они не просто усваивали разжеванную информацию, - заметила Хар. - В Сингапуре в школьных лабораториях всегда полно учеников, но никто из них добровольно не вызовется дать ответ на вопрос учителя. Чтобы как-то стимулировать инициативу, институт Хва Чонг ввел в систему оценок 10-процентную надбавку за устное выступление». Пока Америка восторгается искусством азиатов сдавать тесты, азиатские страны направляют в Америку эмиссаров, чтобы понять, как научить своих детей думать. Лучшие средние школы в Пекине и Шанхае делают ставку на независимые исследования, научную конкуренцию и клубы предпринимателей. «Мне нравится форма общения ваших детей, - сказала Розалинд Чиа, другая сингапурская учительница, побывавшая в Штатах. - Наверное, нам следует больше развивать в них эту способность - умение вести разговор со своими преподавателями». Такие перемены даются непросто. Действительно, недавно японцы попытались придать большую гибкость своей образовательной системе за счет упразднения прежде обязательных занятий по субботам и увеличения времени на изучение общих предметов, чтобы школьники и учителя могли больше общаться друг с другом. «Но переход Японии к ютори киойку, или к непринужденному образованию, -пишет Post, - вызвал обратную реакцию со стороны родителей, которые стали беспокоиться, что их дети недостаточно много учатся и стали хуже успевать в тестах». Иными словами, просто изменение учебного плана - навязанное сверху - может привести лишь к сопротивлению. Американская же культура приветствует и поощряет решение сложных вопросов, требовательное отношение к власти и неординарное мышление. Она позволяет людям ошибаться, а затем дает им второй и третий шанс. Она вознаграждает людей инициативных и оригинальных. Это те силы, которые действуют снизу вверх. Их невозможно создать правительственным указом.

СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ АМЕРИКИ

Преимущества Америки могут показаться очевидными, если сравнивать ее с Азией, по-прежнему остающейся континентом в основном развивающихся стран. По сравнению с Европой это преимущество гораздо менее заметно, чем уверено большинство американцев. Экономика еврозоны росла впечатляющими темпами, в подушном исчислении - почти как США после 2000 года. Она пропускает через себя половину мировых инвестиций, гордится своей производительностью труда, которая зачастую не уступает американской. С января по октябрь 2007 года активное сальдо торгового баланса Европы составляло 30 миллиардов долларов. В Индексе глобальной конкурентоспособности по версии Всемирного экономического форума европейские страны занимают семь верхних позиций. У Европы есть свои проблемы - высокий уровень безработицы, негибкие рынки рабочей силы, - но у нее есть и свои преимущества, включая более эффективное и финансово устойчивое здравоохранение и пенсионную систему. В целом Европа представляет собой самый значительный краткосрочный вызов Соединенным Штатам в области экономики.

Но у Европы есть один существенный недостаток. Или, формулируя более точно, у Соединенных Штатов есть одно существенное преимущество перед Европой и всеми развитыми странами: США демографически активны. Николас Эберштадт, ученый из Американского института предпринимательства, прогнозирует, что численность населения США к 2030 году вырастет на 65 миллионов, тогда как в Европе этот показатель останется «по сути неизменным». «В Европе, - отмечает Эберштадт, - к этому моменту пожилых людей старше 65 лет будет вдвое больше, чем детей моложе 15 лет. В будущем это приведет к катастрофическим последствиям. (Чем меньше детей у вас сегодня, тем меньше работников будет завтра.) Напротив, в Соединенных Штатах число детей будет превышать число пожилых людей. Комиссия ООН по народонаселению приходит к выводу, что соотношение населения трудоспособного возраста и пожилых людей в Западной Европе уменьшится с 3,8:1 сегодня до 2,4:1 в 2030 году. В США эта пропорция снизится с 5,4:1 до 3,1:1. Часть этих демографических проблем можно было бы снять, если бы пожилые европейцы согласились работать до более преклонного возраста, но пока они на это не идут, а подобные тенденции редко имеют обратный ход»[20]. Единственный реальный способ предотвратить демографический кризис в Европе - ввозить больше иммигрантов. Смертность коренного населения Европы к 2007 году стала опережать рождаемость, поэтому даже для сохранения нынешнего народонаселения потребуется умеренная иммиграция. Для его роста потребуется нечто большее. Но похоже, что европейские общества не способны ассимилировать людей иных культур, особенно из сельских и отсталых регионов исламского мира. Вопрос, кто в этой ситуации проигравший - иммигранты или общество, - неуместен. Политическая реальность заключается в том, что Европа старается принимать все меньшее число иммигрантов, тогда как ее экономическое будущее требует все больше приезжих. С другой стороны, Америка создает первую универсальную нацию всех цветов кожи, всех рас и вероисповеданий, которые живут и работают вместе вполне гармонично.

Это удивительно, но многие азиатские страны - за исключением Индии - находятся в аналогичной или даже еще худшей демографической ситуации, чем Европа. Коэффициент фертильности в Японии, Тайване, Корее, Гонконге и Китае* значительно ниже уровня возмещения населения -2,1 рождений на каждую женщину; судя по оценкам, ведущие страны Восточной Азии в ближайшие пятьдесят лет столкнутся со значительным сокращением населения работоспособного возраста.

* Уровень рождаемости в Китае мог быть занижен в силу правительственной политики «одна семья - один ребенок». Однако, по общему мнению, коэффициент фертильности в Китае был ниже уровня возмещения населения в течение пятнадцати лет или даже больше.

Численность населения работоспособного возраста в Японии уже достигла своего максимума; к 2010 году в Японии будет на три миллиона работающих меньше, чем в 2005 году. Численность работоспособного населения в Китае и Корее, по-видимому, достигнет пика в течение следующего десятилетия. Инвестиционный банк Goldman