На душе у Рутгера было солнечно. Словно бы все несчастья мира разом стали вдруг для него пустяком!
Он лишь немного тревожился о Грегориусе.
Не ушел ли непредсказуемый изобретатель в пески Адорнии, где, сказывают, немало чудесного? Не утонул ли вместе со своим батискафом? Не сожран ли во время ночных наблюдений за светилами рассвирепевшей чудью?
Однако Грегориус был на месте!
Изобретатель невероятно обрадовался находке.
Он буквально приплясывал на месте, позабыв и о своей седине, и о подагре. Он танцевал вокруг Голубого Шара и распевал песни на языке, о котором ни Рутгер, ни Иманд не имели никакого понятия. И глаза его сияли юношеской радостью.
Глядя на ликованье изобретателя, даже мрачный Дитер не смог сдержать улыбки...
– Хвала прайму, добрый старик не отказывается от принесенного... – вполголоса сказал Дитер Рутгеру. – А ведь мог бы сказать, де, раз систепма порталов теперь не работает, то и Голубой Шар ему не нужен...
– Все дело в том, друг мой, что Голубой Шар и сам по себе очень ценен. – Грегориус, обладавший, как оказалось, чутким слухом, повернулся к Дитеру, глаза его сияли. – Он ценнее любых бриллиантов и жемчугов! Даже ученый средней руки может вытворять с ним такие вещи... Начать хотя бы с того, что Голубой Шар может единомоментно всосать в себя небольшое озеро! И его после этого можно будет поднять!
Нужно ли говорить, что после подобных речей Грегориус щедро расплатился за добытый артефакт?! И что драгоценные камни, каждый из которых имел у Грегориуса свой замшевый футлярчик, были самого наилучшего качества?! ('Не стыдно будет Анабелле преподнести!' – умилялся лорд Данзас.)
Вообще же Рутгер глазам и ушам своим не верил. Он снова богат! Он снова могущественен! Его счастливая звезда вновь освещает его путь своим золотым светом!
В общем, на радостях он отсыпал Иманду – который, к слову, получил свой гонорар авансом еще в самом начале их путешествия, от Грегориуса – горсть сочно окрашенных изумрудов и несколько крупных небесно-голубых топазов. Мол, это, так сказать, премия.
Получив от Рутгера столь ценный подарок, Иманд неожиданно сильно расчувствовался. И полез к лорду Данзасу обниматься. Тем более, что дело шло заполночь и оба они были, что называется, 'на кочерге'.
– Ах, Рутгер, Рутгер... Миляга Рутгер... А ведь поначалу ты мне не понравился!.. Показался заносчивым!.. Никчемным!.. И еще тупицей!..
– Да я и был заносчивым никчемным тупицей, Иманд, – легко согласился Рутгер.
Но Иманд, казалось, не почтил вниманием его слова. Охотник продолжал:
– Но вскоре я понял, что ты – такой же славный парень, каким был твой брат Бертольд!
Рутгер, хоть и был пьян, сразу же превратился в слух и зрение. Вот уже восемь лет как его брат бесследно пропал. Однажды утром выехал на охоту и... больше не вернулся! К превеликому огорчению невесты, младшего брата и прочих обитателей Медной Крепи, которые не чаяли в нем души!
– Неужели ты тоже знал моего брата? – спросил лорд Данзас.
– Знавал... Это было года три назад...
Рутгер едва не лишился чувств. Три года назад! Это значит, уже после, после его исчезновения!
– Мы пару раз встречались в Праймзоне. Он оказывал мне кое-какие услуги... Ну, услуги наподобие тех, что бродяга Рем, впечатленный нашей дракой в таверне, оказал на виадуке нам.
– В самом деле?
– Да. Если тебе интересно, то это именно твой брат собственноручно выбил на скале возле Двух Родников карту этого опасного района с указанием всех самых зловредных аномалий... Он был добрым человеком.
– 'Был'... А теперь? Теперь что с ним? – словно бы страшась спугнуть правду, шепотом спросил Рутгер.
– Кто знает... Праймзона – она как сбрендившая волшебница: сегодня злая, завтра – навеселе. То расцелует тебя и оделит несметными дарами, то искалечит и унизит... Тому, кто решил связать свою жизнь с этой волшебницей, не позавидуешь... Однако что-то мне подсказывает, что твой брат смог подняться над обстоятельствами, которые даже для большинства опытных охотников имеют силу совершенно непреодолимую.
– Но почему... почему ты мне раньше не говорил, что знал его?
Иманд посмотрел на Рутгера в упор.
– Я подумал, если упомяну о твоем пропавшем брате, ты будешь настаивать на том, чтобы мы искали его. И тебя уже плетью не загонишь искать какой-то там шар, ведь зов крови сильней, чем зов алчности и благоразумия... И ты будешь уверен – а коварная волшебница Праймзона любит вселять подобную уверенность – что вот-вот, со дня на день, найдешь его! В общем, вместо насущной проблемы ты будешь решать воображаемую...
– Почему воображаемую, Иманд?
– Потому что Бертольда – его не нужно искать. Ему не нужно помогать. У него нет проблем. Ему хорошо.
– Хорошо – в Праймзоне? – удивленно спросил Рутгер.
– Так бывает, – таинственно промолвил Иманд.
Используя связи,
