Рутгер налил Тейе еще вина.
– Что же до плотских связей, – продолжила Тейя, поглядев на Рутгера глазами испуганной девчонки- подростка. – То мне, для того, чтобы вступить с кем-либо в связь, необходимо любить его, этого самого “кого-то”...
– Но ведь вы, чисто гипотетически, могли бы полюбить меня? – глаза Рутгера тревожно блеснули.
– Да, я могла бы... Но только... это требует времени!
Рутгер улыбнулся. Как приятно было слышать ему эти слова! И пусть не сама любовь, но даже и призрачная возможность такой любви так явственно согревала его душу!
Повисла неловкая пауза. Которую даже умелый в общении с дамами Рутгер не знал как разрешить.
Каждый думал о своем – Тейя о лорде и наложенных им запретах.
Рутгер – о любви, которая подобна порхающей бабочке. Только что была тут и фьють! – упорхнула... Но ведь и наоборот: взмах крыльев – и она совсем рядом, лишь руку протяни!
– Так значит вы художница... Да?
– Да, так... – оживленно согласилась Тейя, обрадованная возможностью сменить тему на менее скользкую и обязывающую. – Но я уже жаловалась вам, что запечатлеваю прекрасное все реже... Ведь большую часть своей жизни я провожу в бою, защищая своего господина... Он очень любит пользоваться услугами боевых животных, которых я творю... Он говорит, это очень эффектно... И дешево...
– Дешево и эффектно – эти слова ласкают слух всякого лорда! – с сарказмом промолвил Рутгер. – То есть выходит, все животные, которых вы рисуете при помощи своей прайм-кисти, они выражают... вашу внутреннюю готовность драться?
– Почему же... Иногда они выражают и другие мои чувства если я рисую их не в бою!
– Например, павлин, распустивший свой хвост, выражает мое восхищение... А свернувшийся клубком лемур – мое желание поспать...
– А если вы нарисуете свое отношение ко мне? Какое это будет животное? – неожиданно спросил Рутгер.
Тайя в задумчивости отпрянула.
– Для того, чтобы это понять, надо это животное нарисовать!
– Так нарисуйте же! – с неожиданной для самого себя настырностью воскликнул Рутгер.
Тайя вскочила с кресла.
Три неуловимых взмаха – и вот уже в смутно мерцающем в лунном свете воздухе начали проступать очертания... некрупного дельфина!
Бока дельфина блестели как серо-голубой агат. Его озорная зубастая пасть радостно улыбалась. А его хвост совершал энергичные движения, словно он плыл в Страну Блаженных!
Паря в воздухе, призрачный, но все же прекрасно видимый, дельфин сделал несколько кругов вокруг Рутгера и... вновь растаял в воздухе.
Рутгер был в восторге. Рутгер был разгорячен. Он тоже вскочил со своего места и... подхвативши Тейю на руки, закружил на месте!
– Восхитительно! Давно не видел ничего подобного! Вы прелесть, Тейя! Дельфин! Чудесный морской зверь! Сколько в нем игривой нежности! Сколько страсти и верности!
А Тейя заливала апартаменты Принца Инкогнито своим озорным смехом.
Смеялся и Рутгер – позабывши и о том, что в комнатах по соседству спят усталые охотники, да и о том, что совсем скоро – рассвет, а значит – снова выступать...
Думал же он лишь о том, какой прекрасный, зовущий аромат исходит от ладного тела адорнийской художницы Тейи, госпожи Эмель. И о том, сколь много в мире радостей и чудес, о существовании которых ты не подозреваешь до тех пор, пока они с тобой не произойдут.
Рутгер все же посадил Тейю в ее кресло.
И они выпили еще.
Настроение у обоих становилось все более возвышенным.
Чистой радостью наполнилось и сердце Тейи, и сердце Рутгера.
Затем взгляд Рутгера упал на музыкальную шкатулку, которая стояла на комоде близ нетронутого ложа.
Рутгер подошел к шкатулке, погладил пальцем ее резную, богато инкрустированную желтыми цитринами и голубыми топазами, поверхность. И повернул ключик, призывно торчащий сбоку, на три полных оборота – как учил его в детстве его батюшка.
Крышка шкатулки распахнулась. И из глубин ларчика поднялись... две статуэтки – девушка с длинными, до самых бедер, медово-желтыми волосами и коротко остриженный мужчина-брюнет с внушительными бицепсами.
Фарфоровая пара неотрывно смотрела друг другу в глаза. И столько преданности и желания было в ее нарисованных взглядах!
Тотчас заиграла размеренная механическая музыка – впрочем, несмотря на то, что исполнялась она бездушными молоточками, Рутгер сразу узнал популярную несколько лет, еще во времена его учебы, песенку.
И ее слова зазвучали в голове у лорда Данзаса:
Когда же встретились они
