В горах за ланью крался ввысь Охотник юный смелый И в тот же час спускался вниз За ланью тигор смелый («Три баллады из кантаты „Тост за Сталина“»[336] ); Поезд дальше не пойдет — Вот и смысол путешествий Смысол же парадов, шествий — Что к ним очень смысл идет Выйдем же на остановке Снимем местные обновки Всяк идет путем конечным Путь лежит над местом вечным. («Смерть пионера»[337]) Добавочные гласные часто напоминают растяжение слов в фольклорных текстах[338]:
Вот живет антисемит Книги русские читает Ну, а рядышком семит Книжки тежие читает Правда, вот антисемит Чувствует намного тоньше Но зато в ответ семит Мыслиит немного тоньше А над ними Бог живет Всех умнее их и тоньше Так что пред Его лицом Кто умнее тут? кто тоньше — Я («Вот живет антисемит…»[339]); Ах, сколько их было не хуже меня А были талантливей лучше меня Умнее ведь были, добрее меня Моложе меня и постарше меня Так что с ними сталось со всеми теперь Так тожее само что с мною теперь Иных уже нету к печали теперь Иные живут предо мною теперь Зачем же я так все подробно пишу Затем же я так все подробно пишу Что если я все это не напишу Так как же узнают что сталося с ними. («Ах, сколько их было не хуже меня…»[340]) Во всех случаях, когда Пригов позволяет себе поэтические вольности, допустимые в XVIII и XIX веках, а также деформации слова, характерные для фольклора, но не принятые нормативной поэтикой XX века, важно, что слово, растягиваясь или сжимаясь, демонстрирует свою гибкость, способность модифицироваться в контексте. При этом деформированное слово часто приобретает изобразительные или характеризующие функции; например, в строке Вот и смысол путешествий при назидательном произнесении слова появляется дополнительный звук как носитель ускользающего смысла, в строке Мыслиит намного тоньше изобразительна длительность процесса. А в следующем контексте ощутима «судорога» слова:
Я глянул в зеркало с утра И судрога пронзила сердце: Ужели эта красота Весь мир спасет меня посредством И страшно стало. («Я глянул в зеркало с утра…»[341]) Насмешки Пригова часто направлены и на синтаксис:
Сестра Жены Друга Поэта России Времени Расцвета Поэзии Посредством Нас Ирина имя ей как раз Ей жить и жить сквозь годы мчась У ней других желаний нету А я хочу свой смертный час Встретить несмотря на это. («Сестра Жены Друга Поэта…»[342]) В развитии русского языка существует весьма активная тенденция: признаки и отношения все чаще обозначаются не относительными прилагательными, а родительным падежом существительных (сочетания
