человеков придет за тобой…
И что сирота боится и бежит Отца своего? И не радуется Ему?
И что ты боишься смерти, которой нет, а есть последний и вечный Гость Твой — Отец Бог твой и всех человеков…
И вот ты горячо возлюбил человеков, которых послал и сотворил Господь — а боишься полюбить самого Господа и не чуешь Любви Его?..
А смерти нет, а есть только сладкая божья задумчивость, объявшая тебя…
Это Господь неслышно невидимо обнимает тебя… как мать новорожденное дитя…
А разве ты помнишь, как мать в пеленах обнимала тебя и кормила соском питательным?..
Вот так ты и не знаешь Творца, Который обнимает, лелеет тебя…
И вот видишь, чуешь Ты Бриллиантовую Алмазную Тропу в Вечность?.. как тропу в дальные лазоревые горы…
И ты пришел в горы, чтобы узнать Бога, а ты думаешь, что пришел умереть…
Но что так сладостно глядишь ты в хрустальные бешеные волны реки Сиемы?
Река прозрачна до дна — явен всякий донный камень и рыба близ него и змея, гюрза водяная, как водоросль вьется текучая…
Что так кружится плывет голова твоя над близкими смертельными волнами алчущими?
И что ты самоубийца?
И хочешь уйти уплыть в ледяных родных волнах раньше срока, который назначил Господь твой?..
Но я пришел умереть в родные горы, где некогда провился, взялся, как росток виноградной лозы — и вот я хочу вернуться в колыбель мою и вновь стать ростком озябающим…
И где колыбель — тут и могила моя… земля одна и для младенца, и для старца…
Айххха!..
И что же мне истлевать навек в московской нищей больнице, где пахнет кожей и тленом усопших и чужой смертью, а не моей…
И как отсюда вернусь я к истоку моему, к Богу моему, к земле моей, к воде моей?..
Далек будет журавлиный путь сей…
Но душа, душа, душа — ты-то что молчишь?
Ты бессмертна в тленной клетке тела — и вот клетка рушится и ты рвешься из дома своего, как спящий бежит из дома в ночное землетрясенье иль пожар…
Душа, близка воля птичья, небесная твоя, но кто освободит тебя — не я?.. Иль я?..
Но!..
Ах!..
Ах, но одна гора Ходжа Оби Гарм с козами
В последние мгновенья мои заполонила жизнь мою и отягощает летучую душу, чующую вечность…
О Господь мой Отец мой, а за всю историю хоть одна коза упала с горной крутой тропы иль не упала…
Вот бараны и коровы падали с троп в пропасти, а коза ни одна не упала
Ах, Господь мой, дай мне козью неопадаемость…
Но вот я срываюсь с Тропы Жизни моей
Но что ты убоялся смерти этой? этого сладчайшего мгновенья жизни краткой твоей?
А где был ты до жизни земной этой текучей?
Ты был в Вечности, пока матерь и отец твои, сойдясь, не взяли тебя оттуда — и вот ты возвращаешься в Вечность…
Что ты пловец в реке что алчно цепляешься за прибрежные кусты?
Но река уносит тебя и зачем хвататься за кусты уходящие?..
Где был ты тысячи лет до этой кроткой краткой жизни? иль не помнишь?..
А ведь ты был в раю и возвращаешься в рай…
И что не возрадуешься этому великому возврату?
И что же печалишься, когда видишь в тумане родной дом свой?..
И Господь ждет у порога…
Но мудрецы говорят, что перед раем есть покаянье и Суд… как ограда окрест райского сада…
О Господь мой! да нет там никакой ограды…
У необъятного Сада нет необъятной ограды…
Нет ограды у необъятного…
Айххха!..
Но вот я пришел умереть в родные горы и хочу вспомнить великих Учителей и пророков, чтобы Они позвали и упасли меня…
А в голове только гора Ходжа Оби Гарм, и козы бродят по ней, и ни одна никогда не сорвется, а я срываюсь с Тропы Жизни…
О Господь мой! Отец мой!.. убери этих последних коз и гору…
Пусть попадают все козы и порушатся все горы…
О Господь!..
Хотя бы из-за горы явись, улыбнись, привидься мне, Отче…
Лик Свой хоть на миг яви, как Луна, Солнце и все Звезды!..
Но сказано в Священной Книге, что тот, кто не умрет — не увидит Бога!
Не увидит Тебя человек живой, дышащий!..
О Боже…
…Тогда я тороплюсь из жизни моей, чтобы увидеть Тебя, иду к Тебе раньше срока?..
Ах! Но!..
Волны ледяные, кружевные, алмазные, пылящие свежими хрусталями Сиемы, так близки! так влекут! такие они родные, колыбельные, материнские, как руки матери, лелеющие младенца-агнца…
И я иду бросаюсь к волнам рукам материнским текучим ласковым этим…
И никто не остановит меня…
И Господь мой не останавливает меня…
Смерть, как близка ты…
Смерть, ты стоишь на пороге дома и улыбаешься мне, и манишь меня, а в доме ждет меня Хозяин, Господь мой и всех человеков…
О боже…
Вот ты сделал несколько шагов к волнам бешеным, сошел к ним — и вот уже сладко остро захлебываешься, задыхаешься ледяным, острым, гибельным хрусталем…
И каменеют руки, ноги твои…
И тело твое, уже чужое, летит в волнах от тебя…
И чрез водяные струи уж уже уже видишь в последний раз ты, как душа твоя, светлой алмазной птицей возлетает над тобой, и, как люлька без младенца, уходит в реке пустынное тело твое…
Ах Господь мой! Я иду плыву к Тебе, и кто удержит меня, если Т ы позвал меня?..
И вот ты не даешь Богу придти к тебе, а сам идешь спешишь к Нему?
И нарушаешь волю Его?..
Разве Господь ввергает тебя в лед реки этой?..
И вот ты бросаешься в волны последние твои, но кто-то бросается рядом, вослед за тобой в серебро, в алмаз, в лед волн…
Возлюбленная последних дней моих! Ты?
Откуда? Зачем? Твой срок еще далек! Зачем ты?..
О Боже!.. Ах! Бунафшшша! Кумушшш! Нахшаби! Худжаста! Мумтаз Олла Оммо! Убайда! Латофат!..
