превосходстве они могут с легкостью, за очень короткое время полностью уничтожить нас как вид. Например, биологическим оружием. Или применением Барьера в военных целях. Представляете, если Барьер просто прокатится по стране с запада на восток? Вот так.
Госпожа Шаван, держа вертикально лист бумаги, несколько раз провела им по столу. Присутствующие в помещении люди содрогнулись. Министр тем временем продолжила:
— Но вместо мгновенного уничтожения нас как вида агрессоры, к счастью для нас, затеяли только им понятные действия. Мы исследовали образец вооружения, доставленного нам из Рамштайна. Во-первых, данный образец работает по хорошо знакомому нам принципу. Это вполне заурядное огнестрельное оружие. Причем наши современные образцы стрелкового вооружения, по мнению экспертов, не уступают ни в чём инопланетному. Изготовлено оружие агрессора также из обычных для нас материалов: сталь, полимеры. Мы в течение нескольких месяцев можем наладить массовый выпуск такого вооружения. Никакого преимущества в технологиях в данном аспекте у пришельцев перед нами нет. А вот исследование парашютных строп принесло удивительные результаты. Полимер, из которого они сделаны, каким-то образом был сформирован в идеальный кристалл, имеющий фантастическую прочность на разрыв. Однако при деформации эта упорядоченность разрушается, и стропа превращается в обычный мягкий пластик.
Шаван отключила запись.
— По существу, инопланетяне оснастили своих десантников одноразовыми парашютами, изготовленными с применением недоступной нам технологии. Вывод: захватчики используют преимущества в технологиях не глобально, а узконаправленно. Это, возможно, связанно с религиозными убеждениями инопланетян, не позволяющими им воевать с нами с использованием сверхтехнологий.
Министр замолчала.
Ангела Меркель во время всех докладов беспрестанно делала пометки в блокноте. Сейчас Канцлер еще раз внимательно перечитала свои записи, подняла голову и начала говорить тихим голосом:
— Мне сегодня некоторые коллеги настоятельно советовали начать переговоры с инопланетянами, так сильно превосходящими нас в развитии. Узнать их требования, попробовать договориться. Это вполне разумное предложение. Будет создана специальная комиссия во главе с господином Вестервелле. Уверенна, что мы сможем найти с пришельцами общие точки соприкосновения. Может, не сразу, но найдем.
Министр иностранных дел поднялся со своего места, благодарно кивнул.
Канцлер, чтобы скрыть не к месту накатившее волнение, отпила воды из стакана.
— Но одновременно с началом попыток налаживания взаимопонимания с инопланетной расой нам следует упрочить наши позиции на будущих переговорах. Мы должны показать, что Германию, наш народ не запугать.
Канцлер тяжело вздохнула и по внутренней связи обратилась к личному секретарю:
— Отто, пригласи съемочную группу в зал заседаний.
Дождавшись, когда штатные операторы установят в помещении свои видеокамеры и прочее оборудование, Канцлер встала из-за стола, подошла к небольшой трибуне:
— Я как Главнокомандующая объявляю о начале частичной мобилизации населения. Вместе с тем, мы активно приложим силы для того, чтобы узнать, чем вызвана неспровоцированная агрессивность инопланетян…
Ангела Меркель еще десять минут произносила возвышенные слова на камеры, читая текст с экрана телесуфлёра. Несколько вариантов этого выступления, еще днем подготовленных спичрайтерами, Ангела полностью забраковала. Один из вариантов заканчивался словами: «Наше дело правое. Победа будет за нами». Меркель перечеркнула лист с текстом красной ручкой, спичрайтера, написавшего эту чушь, не поленилась отчитать лично. Вставить в выступление дословную цитату русского тирана, это же надо было додуматься!
Что скажут правозащитники! Да за такие слова её, Меркель, просто сотрут в пыль. Даже тишайший и совершенно безобидный «Союз южно-шлезвигских избирателей» будет с упоением бросать камни в канцлера!
После окончания речи в зале раздались дружные аплодисменты. С особым воодушевлением хлопал ладонями господин Вестервелле.
Канцлер села на место, протерла платком лицо.
— И еще, господа. Сейчас речь о начале войны с инопланетными захватчиками смонтируют и через некоторое время пустят по всем телеканалам. Я хочу, чтобы эти четверо людей, прорвавшиеся с трофеями из Рамштайна, записались добровольцами в войска. И блок новостей с полным описанием их прорыва и всеми обстоятельствами пошел сразу же за моим выступлением. Как вы думаете, герр Кинкель, они запишутся?
Руководитель Федеральной разведывательной службы встрепенулся:
— Госпожа Канцлер, для ответа на этот вопрос мне необходимо ненадолго отлучиться. Разрешите?
— Идите, господин Кинкель. Но как управитесь — сразу возвращайтесь.
Канцлер проводила взглядом быстро вышедшего из зала Кинкеля, обратилась к оставшимся:
— Пока все свободны, господа. Можете идти выполнять свои обязанности.
Последними из зала вышли два генерал-инспектора. На выходе они обменялись короткими, несколько растерянными взглядами. Ну что же. Они солдаты и будут выполнять приказы командования всеми силами. Вот только сил у страны при частичной мобилизации населения и двойственном отношение к инопланетному агрессору может оказаться и недостаточно…
Майка рядового второй роты Дмитрия Смирнова была совершенно мокрой от пота. Но он не обращал на это никакого внимания. Он копал окоп. Равномерно раз за разом всаживал штыковую лопату с удобной рукояткой в мягкий грунт невысокого холма, торчащего перед крошечным поселком с совершенно непроизносимым названием. Холм крайне удачно расположился рядом с перекрестком дорог. Слева и справа, метрах в пятистах от холма, тянулся густой лес, помнивший, наверно, еще римских легионеров. По крайней мере, так живо представлялось Дмитрию. Дорога, ведущая от местечка Штромберг в непроизносимый посёлок, почти упиралась в холм, лишь за сотню метров плавно его огибала.
За прошедшие с начала вторжения одиннадцать дней с Дмитрием произошла масса событий. После завершения эпопеи с побегом из Рамштайна их группу совершенно неожиданно на самолете, в сопровождении весьма внушительного эскорта истребителей переправили куда-то под Лейпциг. Где немецкие спецслужбы весьма основательно всех допросили. Правда, потом накормили от пуза и предоставили весьма комфортные условия для сна. Но спать пришлось недолго. Среди ночи в комнату Смирнова невежливо ворвалась куча народу и, растормошив спящего, огорошила предложением, от которого невозможно отказаться. После этого было множество съемок, интервью и прочей суматохи.
Вся эта катавасия продолжалась несколько часов. Закончилась она торжественной присягой на верность народу Германии и вручением погон рядового. То, что Смирнов был гражданином России, никого не волновало, так как вышел указ, что любой иностранец, оказавшийся в момент Вторжения на территории страны, обязан с оружием в руках её защищать. Телевидение наглядно, как раз на примере Дмитрия, показывало, насколько рады иностранцы такому повороту событий. Особенно, по слухам, были рады американские солдаты на своих базах. Злые языки болтали, что от большой радости некоторые американские части устроили даже несколько вооруженных бунтов. Впрочем, слухов ходило просто огромное количество, и понять, где правда, а где брехня, не представлялось возможным.
Все четверо национальных героев недолго наслаждались свалившейся на них славой. На следующий день их отправили на мобилизационный пункт. Естественно, они попали в одно отделение, командиром которого назначили Марту, чем та страшно гордилась. Пробыв на пункте два дня, Смирнов постоянно удивлялся малому количеству людей в казармах. В основном, по его наблюдениям, под мобилизацию попали резервисты в возрасте до тридцати лет.
На третий день Дмитрий с товарищами в составе свежесформированного батальона отправился на фронт. Сперва ехали в грузовиках, ну а после того, как авиация обезьян раздолбала идущую впереди
