…Саяну (Тарбаев Саян Баирович, 1984 г. р., лейтенант милиции, должность — участковый, женат, один ребенок) повезло. Когда начали стрелять, он был на вызове — на Первомайской кто-то спьяну дебош устроил, аж соседи позвонили. Разогнав приезжих монголов (откуда они лезут, им что тут — медом намазано? И пить не умеют), наряд поехал обратно… к счастью, здание милиции, стоящую рядом с ним и стреляющую по нему в упор бронетехнику они увидели издалека, метров с трехсот.
— Твою мать, это что ж такое? — водитель Боря резко тормознул. — Саян, смотри, что творится!
— Ё…, быстро из машины! — милиционеры выскочили из «уазика», который буквально через секунду получил полновесную очередь по стеклам и мотору. — Дворами уходим!
Отбежав переулками метров за триста, они остановились, тяжело дыша.
— Ну и что это было?
— Не знаю. Но нашим точно звездец. Надо доложить.
— Кому? Сергей Нимаич как раз совещание проводит, они все там! Так что старший по званию ты, Саян, однако командуй! — нервно ухмыльнулся Боря.
— А что командовать-то? Бегом к нашим, тащим в Улбугай. У тебя дома что?
— Татьяна, Светка, теща.
— Из оружия что есть?
— Ну, карабин, 12 калибр еще.
— Ты к себе, я к себе. Берем баб, прячем по родне, со стволами у моста в парке, где памятник, в лыжном сарае. И наших всех обзвони кого найдешь, а то мобильники не тянут что-то…
Поздно вечером восемь человек — все, что осталось от сельской милиции, собрались в назначенном месте.
— Кто это нас так? — мрачно спросил старший по званию, капитан Дармаев. — Кто что знает?
— Докладываю, — столь же мрачно ответил Саян. — Как наших расспросил. В шесть часов замолчала застава и таможенники. В 9.00 по дороге прошла колонна неопознанной техники, думали, что с Оки оборудование «Бурятзолото» перевозит, в одиннадцать связь с постом на выезде из района пропала, но не шибко беспокоились, у них сам знаешь там как. Часов в пять дня подъехали к нам не меньше чем на восьми танках…
— Это не танки. На танках большие пушки стоят, а тут миллиметров тридцать, — поправил Мишка Столяров из вневедомственной охраны. — БТР это.
— … какая на хрен разница! В общем, расстреляли все окна, потом вылезли из них здоровые такие обезьяны и всех застрелили. Елистратов у себя отстреливался, одного по ходу завалил.
— Где они сейчас, мы знаем. Администрацию районную заняли, — подытожил Дармаев. — Как думаете, много их, шутхэров этих?
— Их уже бухулдэшками зовут, хы, — снова встрял Мишка. — Не шибко много, машин пятнадцать, в каждой по пять солдат вроде бы. Да их постреляли сильно, когда они полезли скотину забирать. Воронковские аж пятерых завалили, когда эти к Павлу Степанычу полезли. Там еще Павловские были и зятья. Этот, с Иркутска приехал, полковник, который Дарму-то в прошлый раз на посту застроил.
— Народ отгоняет скотину, прячется, мужики не знают что делать, — подытожил Саян. — Надо бы к Павлу Степанычу сходить, он плохого не скажет.
— Ага, начнет «за Родину, за Сталина», как 9 Мая. — Лейтенант Дармаев ненадолго задумался. — Бадма, Борис, Дмитрий — сходите туда, узнайте что к чему. Остальные по народу пробегитесь, скажите, чтоб уезжали подальше в тайгу, скажите, что дорога перекрыта в город. На все — три часа. Я здесь, Саян, со мной остаешься.
В 22.00 выключили электричество. Похоже, что-то поняли и в «Бурятэнерго». Или в Иркутске, все ведь с ГЭС идет… допрос пришлось продолжать при свете керосиновой лампы. Героически молчал бухулдэшка до четвертого, последнего на правой руке, сломанного пальца. Потом завопил что-то вроде «Аусшми ласарр» и глазами показал на синюю пуговицу на плече. Анатолий нажал на нее…
— Людей не победить! За мной придут! Лучше сдавайтесь сразу и тогда мы вас не больно убьем! — раздалось из пуговицы.
— Смотри-ка, все продумали, гады! — восхитился товарищ полковник и легонько стукнул нелюдя кулаком в лоб. — Имя, звание, должность, личный номер!
— Камень Быстрый, командир пяти, второй взвод роты обеспечения!
— Во, запела пташка! — восхитился Толя. — Василий Григорьевич, я Альку или Гошку пришлю вместо себя, можно? С батей пока дырчик подключим, вскрою одного, гляну, что там внутри.
— Доброе дело, племянник. Если тех трупов не хватит, доработаешь на этом…
В сельских дворах кипела работа — угоняли на дальние пастбища еще не отогнанный скот, увозили стариков, женщин и детей. Кто-то уезжал сам, но в большинстве своем мужчины оставались — на кого дом бросишь?
— Здорово, дядя Володя! К тебе приходили?
— Не, оне только до вас дошли. Ты куды?
— Брата надо встретить.
— Э чо, а потом чо делать будешь?
— Дядя Володя, бери ствол да к нам подходи, там полковник озадачит.
Брат ждал в лесу у реки, возле плеса Голая Баба.
— Ну как, нормально все?
— Довез, у тетки Устиньи они. Что, домой?
— Поехали, там полкан уже правду поди нашел.
Возвращались тихо, с потушенными фарами, благо дорогу знали наизусть…
Во дворе толпились мужики, вещал Василий Григорьевич:
— … пленного мы допросили. Он сообщил, что они с другой планеты, пришли к нам со стороны Монголии. Заняты все села долины, дорога на Иркутск и Улан-Удэ, а также култукская стрелка — перекрыты блокпостами. Захвачена также карта с отметками наиболее важных объектов. Из допроса выяснилось, что нашу долину будут использовать как базу вторжения, местное население, нас то есть, собираются либо перебить, либо увезти куда-то. Силы противника примерно равны нашему батальону, много бронетехники, рота танков. Всего этих духов — человек 800, максимум 900.
Товарищи! Я не могу ни о чем вас просить, мы все уже давно невоеннообязанные. Но я лично сдаваться не намерен. Кто со мной — подходите к Виктору и его зятю, они запишут и объяснят. Как вернется Анатолий Дмитриевич — определит, куда вам идти и что делать…
Народ митинговал до двух ночи. У Виктора Воронкова записалось сорок человек от 25 до 70 лет, все с оружием, все служили… пришли трое ребят из милиции, которые потом позвали остальных уцелевших, числом пять, подошел вычисленный через родню контуженный прапорщик Сермяжко с военкомата, трое с
