переставшими быть диковинкой на «западных» ТВД. Если добавить к этому шаблонность нашей тактики (постановки во всех случаях совмещались с бомбардировочным ударом), то можно прийти к выводу, что обнаружение и уничтожение наших заграждений не составляли большего труда для минно-тральных служб немецкого и финского флотов.
Летний период 1942 г. характеризовался общим повышением активности сил КБФ в Финском заливе. Стержнем, вокруг которого вертелись события, стало развертывание трех эшелонов наших подводных лодок из Ленинграда и Кронштадта на просторы Балтики, где с осени 1941 г. противник восстановил плавание одиночных неохраняемых судов, так, словно все происходило в мирное время. Немцы и финны ответили на появление подводной угрозы постановкой многочисленных минных полей на двух противолодочных рубежах — Гогландском (простирался на север и на юг от острова Гогланд) и Нарген-Поркаллауддском (в самом узком месте Финского залива, между эстонским островом Найссар (Нарген) и финским полуостровом Поркалла-Удд). За линиями мин несли дозорную службу группы охотников за подводными лодками, на которые в свою очередь охотились немногочисленные торпедные катера и штурмовики Балтфлота. Впрочем, нередко мобилизованные из рыболовных судов вражеские сторожевики и охотники классифицировались нашей воздушной разведкой как транспорты, что породило у нашего командования ощущение интенсивных перевозок в Финском заливе и даже сосредоточения десантных сил на рейдах в Нарвском заливе! Для борьбы с этими мифическими «транспортами» в начале июня, почти через год после начала войны были впервые использованы торпедоносцы.
Из-за скудности наших сил вылеты обычно совершались в светлое время суток (в т. ч. в «белые» ночи) группами от двух до четырех самолетов (последнее всего в двух случаях) с небольшим истребительным прикрытием, хотя в условиях низкой облачности утром или вечером могли высылаться и одиночные неохраняемые машины. Поскольку торпедоносцы летали с ленинградского аэродрома Углово, а истребители сопровождения базировались на острове Лавенсаари, встречи с эскортом происходили далеко не всегда, а даже когда происходили, слетанность самолетов из разных частей оставляла желать много лучшего. Из- за малочисленности ударных групп в вылетах использовались исключительно «низкие» торпеды, которые сбрасывались прицельно.
Боевое крещение балтийских лётчиков в роли торпедоносцев состоялось ночью 3 июня 1942 г., когда машины, пилотируемые командиром полка Е.Н.Преображенским и командиром 3-й эскадрильи капитаном А.Т.Дроздовым безуспешно атаковали в Нарвском заливе «2000-тонный транспорт» противника. Вечером 16 июня тройка ДБ-3, возглавляемая капитаном Дроздовым (ведомые — А.В.Пресняков и Ю.Э.Бунимович) атаковала вражеские корабли на якорной стоянке у западного побережья Гогланда, после чего наблюдала пожар на одном из «транспортов». Через сутки Пресняков и Бунимович наблюдали взрывы своих торпед на той же стоянке, но и на этот раз данных, подтверждающих достижение успеха нет.
С 8 по 11 июля Краснознаменный Балтийский флот предпринял попытку овладеть находившимся близ Лавенсаари финским островом Соммерс. В соответствии с крайне неудачно составленным планом, 12 Ил-4 нанесли бомбовой удар по финскому гарнизону за час до высадки, предопределив тем самым утрату внезапности и тяжелые потери среди штурмовых групп. С рассветом вражеское командование подтянуло в район сравнительно крупную корабельную группировку, не только поддержавшую гарнизон огнем, но и пополнившую его людьми и боеприпасами. В дальнейшем противнику удалось полностью блокировать наш десант, что в конечном итоге привело к его полной гибели. В полдень 9 июля бои окончились. Не имея связи с берегом, наши катера в течение 9-10 июля несколько раз пытались высадить на остров подкрепления, но либо не могли прорвать блокады, либо гибли в бою.
Все это время ВВС Балтфлота, имевшие неоспоримое господство в воздухе, непрестанно атаковали вражеские корабли. Только торпедоносцы 1-го ГМТАП совершили 15 вылетов (экипажи Дроздова, Бунимовича, Преснякова и замкомандира эскадрильи капитана В.А. Балебина) и сбросили 12 торпед, доложив об уничтожении двух канонерских лодок и трех сторожевых кораблей. Однако, из принимавших участие в операции финских и немецких кораблей (финские минные заградители «Руотсинсалми», «Риилахти», канонерские лодки «Уусима», «Хяменмаа», «Турунмаа», немецкие тральщики «М 17» и «М 19», тяжелая плавбатарея «Ост» и плавбаза «Неттельбек») ни один потоплен не был. С определенной натяжкой к результатам действий торпедоносцев можно притянуть лишь повреждение 11 июля канлодки «Турунмаа», на которой во время отражения очередного налета взорвалось 20-мм орудие, убив двух и ранив восемь человек. Ответными действиями вызванных в район боя финских истребителей был поврежден Ил-4 Преснякова. Самолет чудом не загорелся и с изрешеченными бензабаками сел на острове Лавенсаари. С этого момента финское командование, обеспокоенное действиями наших торпедоносцев в Финском заливе, начало регулярно посылать группы своих истребителей к Лавенсаари для охоты на наших «охотников».
В последующие месяцы 42-го вылеты торпедоносцев осуществлялись спорадически, в перерывах между участием в операциях по бомбежкам портов, железнодорожных узлов и аэродромов (в ходе них полк и понес основные потери — с апреля по ноябрь они составили 12 Ил-4, пять из которых разбились по причинам, не связанным с боевыми действиями). Хотя еще 24 июля командующий КБФ отдал приказ приступить к полетам на «свободную охоту» в Финском заливе, последующие вылеты состоялись только 9, 27 августа и 20 сентября. Видимый успех был достигнут только 27 августа, когда пара Ил-4 в сопровождении 10 «Харрикейнов» атаковала «три транспорта» в Нарвском заливе и наблюдала потопление одного (реально не подтверждается).
Регулярными полеты на «свободную охоту» стали только с 8 октября уже при новом командире полка Герое Советского Союза майоре Н.В.Челнокове (сменил Е.Н.Преображенского 9 августа). Почти каждый день на поиск вылетала пара торпедоносцев, зачастую возвращавшаяся из-за плохой погоды или неисправностей материальной части. Когда же погода оказывалась лучше, наших летчиков ожидали неприятные сюрпризы.
Так, 13 октября пара, возглавляемая Балебиным, безуспешно атаковала группу сторожевиков и на обратном пути была перехвачена шестеркой финских «Фоккеров». Воздушным стрелкам удалось сбить двоих преследователей, но оба «Ила» получили по 30–40 пулевых пробоин и с трудом дотянули до базы. 19 -го Балебин «успешно» атаковал миноносец (очевидно, так был классифицирован немецкий тральщик), на следующий день другой экипаж по донесению потопил небольшой транспорт южнее Ханко. 22 октября паре торпедоносцев не удалось обнаружить целей, чего не скажешь о финских истребителях, атаковавших наших при возвращении. Один из «ильюшиных» получил весьма серьезные повреждения, но дотянул до базы. После этого случая вылеты продолжились исключительно в сопровождении истребителей, однако практика показала, что это не решает проблемы.
25 октября пара Ил-4, возвращавшаяся после «успешной» атаки крупного транспорта в сопровождении «Харрикейнов», была атакована шестеркой вражеских истребителей. Торпедоносцам удалось оторваться от преследования, но двое из числа сопровождавших рухнули в воду. Несмотря на неудачный исход этого боя, на следующий день вылет был повторен примерно тем же составом. «Илы» дошли до района западнее острова Большой Тютерс, где атаковали одиночный сторожевой корабль. Группа легла на обратный курс, «Яки» ушли на Лавенсаари, и именно в этот момент появился противник. В небе над Копорским заливом бомбардировщики внезапно атаковала шестерка «Фоккеров». В коротком бою на воду упали машины, пилотируемые старшим лейтенантом И.А.Кудряшевым и лейтенантом Новицким. Последующие поиски торпедных катеров и истребителей ничего не дали — все авиаторы погибли. С собой на дно холодной Балтики они унесли донесение о результатах атаки. По донесениям пилотов истребителей
