Лейбман растерялся. Но Флоренс махнула ему рукой, и он подошел к моему юристу.
Флоренс вытерла рукой слезы, затем ушла в спальню за платком.
— Думаю, я тоже зайду, — сказал я, встал, быстро подошел к двери в спальню и проскользнул внутрь.
Артур отреагировал молниеносно.
Увидев меня, Флоренс завизжала: «Артур!»
— Все в порядке, дорогая, — откликнулся Артур. — Я — здесь.
— Дорогая? — спросил я. — Дорогая?
В дверях статуей доктора Лейбмана застыл доктор Лейбман.
— Вскоре мне потребуется уйти, — сказал я, — и я бы хотел привнести хоть какой-то элемент порядка в наше собрание. Я хочу поговорить с женой. Но делать это перед юристом, даже моим собственным, не собираюсь. Да и доктор Лейбман меня немного раздражает. Поэтому я хочу чувствовать себя ничем не скованным, ведь кто знает, может, это последний мой разговор с женой. Зла ей не причиню.
— Отлично, — произнес Артур.
— Что отлично? — спросил я.
— Ты, наконец, ведешь себя как разумный, цивилизованный человек.
— Я никогда не позволю себе зайти так далеко. А вы, доктор Лейбман?
— Мы с Лейбманом посидим здесь, — сказал Артур.
— Не принимается, — возразил я.
— Чего ты хочешь?
— Чтобы вы оба убрались отсюда.
— Одна с ним я не останусь! — заявила Флоренс.
— Тогда, — сказал я, — у меня последнее предложение. Вы, парни, уходите в соседнюю комнату, мы с Флоренс остаемся здесь. Держите ушки на макушке, и если я окончательно сойду с ума, можете вбегать и двое на одного успокаивать меня. Как тебе такой план, Флоренс?
— По-моему, разумно, — протянул Артур не вполне уверенно. Он поводил глазами по комнате, как Дик Никсон, делающий одно из своих жестких заявлений и не вполне уверенный в конечной правоте.
— Вы согласны, доктор Лейбман? — спросил я.
Он не ответил.
— По-моему, доктор Лейбман не разговаривает со мной! — сказал я.
Он наклонился к Флоренс и что-то зашептал ей.
— Теперь я понимаю, насколько в трудном положении вы оказались, принимая во внимание мое состояние, — добавил я, — поэтому удаляюсь в смежное помещение и оставляю вас одних.
Я вышел.
За мной последовал Артур.
— У всех нас одна цель, — сказал он, — защитить Флоренс, пока ты не станешь самим собой.
— Отлично, — подтвердил я.
— Я уверен, — продолжил он, — что где-то в глубине души ты еще озабочен судьбой Флоренс.
— А как же иначе, — сказал я.
Лейбман открыл дверь.
— Артур! — позвал он, снова улыбаясь.
Артур поспешил обратно, не забыв плотно прикрыть дверь.
Я все еще ощущал запах денег и поэтому подумал: а не прольет ли свет на все обстоятельства тот самый документ, оставшийся на столе, и не объяснит ли он мне причину, по которой в комнате стоит такой аромат?
Я начал читать его.
Это была декларация. Внизу было место для моей подписи и подписей свидетелей: Артура и Лейбмана. Декларация, прочитанная мной по-современному, наискосок, объявляла, что я добровольно отказываю все имущество, которым мы владеем с Флоренс совместно, все земли, дома, содержимое домов и прочее своей жене, пока я снова, по заявлению Флоренс, не становлюсь разумным.
Я поднял глаза. На меня смотрели Артур и Лейбман.
Я еще раз, не торопясь, прочитал документ. Затем я произнес фразу, удивившую даже меня. Я сказал, что не имею возражений по существу декларации.
Они были шокированы!
— Со мной все о’кей! — сказал я.
Артур потряс мне руку.
— Я знал, что так и будет, — солгал он.
— И весь сыр-бор из-за этой бумажки? — спросил я.
— Да, — ответил Артур.
Мне показалось даже, что его ответ звучал очень откровенно и правдиво. Но он опять лгал, как я вскоре выяснил.
— Можно твою ручку? — спросил я.
Артур не потратил даже одной секунды, чтобы дать ее мне.
Я, тоже не раздумывая, взял ручку и размашисто подписал его имя. А он оказался настолько доволен, что не удосужился бросить взгляд на мою подпись, быстро сложил бумажку и сунул ее во внутренний карман своего пиджака.
— Теперь, даю голову на отсечение, ты думаешь, я — псих? — закончил я.
Артур рассмеялся. Он вновь стал дружелюбен.
— Артур, — сказал Лейбман, — мне нет смысла оставаться здесь и дальше. Вы сами проследите…
— Я опаздываю на десять минут на очень важную встречу. Но уже на десять минут! — отозвался Артур.
— Парни, — перебил я, — а почему бы вам не уйти обоим? Бумага подписана…
Они снова зашли в спальню и о чем-то переговорили. Затем Артур вышел.
— Доктор Лейбман хочет успеть на двухчасовой самолет, — сказал он. — Я тоже должен идти.
Он протянул мне руку.
— Артур, — попросил я, — не мог бы ты одолжить мне пятьдесят долларов? Сейчас у меня ни цента, и неизвестно, когда появится хоть доллар.
— Да, да! Конечно! — ответил он. — Конечно! — Вытащил портмоне. — Сорок пойдет? — спросил он. — У меня только пятьдесят с мелочью, а мне еще целый день на такси кататься.
— Ну еще десять потом пришлешь, — проворчал я.
— Разумеется, — сказал он. — Поздравляю и думаю, что все закончится благополучно.
— О, да! — подтвердил я.
— Я всегда говорил, что ты — порядочный человек.
— А теперь ты уверен в этом, — сказал я.
— Время излечивает.
— Еще вопрос, Артур, — произнес я. — Ты с дружками больше никакую подлость не замышляешь?
— О чем ты говоришь, Эдвард? — не возмутился он. — В конце концов, я — ведь и твой юрист!
— Вот это меня и беспокоит.
Он нервно рассмеялся. Такой его смех мне никогда не нравился. Он взял свою шляпу, помахал ею и ушел.
Сразу же из комнаты Флоренс вышел доктор Лейбман. Его глаза рассеянно оглядели комнату. Меня он не замечал.
— Появились проблемы? — спросил я.
— Голова болит, — пожаловался он.
— Ложитесь и закройте глаза. Это от нервов.
— Так и сделаю, — сказал он. — Спасибо.
Он лег на софу и прикрыл глаза.
