ней, и мы летим вместе.
— Прекрасно, Эванс.
Флоренс, казалось, сбросила тяжесть с плеч.
— И в самолете поговорим еще. Я напишу…
— И когда ты назад? Через три дня?
— Где-то так… Я хотел убедиться, что она собралась…
— Эванс, еще секунду. Мы заканчиваем. Я быстро. Лейбман — 50 за сеанс. Пять раз в неделю. 26 недель. 6500. Затем ты сам ходил в нему три раза, итого 150. Теперь сумма — смотри, 44 222.78. Это деньги, которые я заплатила из своего кармана за тебя. Деньги уже уплачены. Но они не отражают наши обычные расходы… я имею в виду, что авантюра с Индио больше никогда не повторится. И еще, я решила платить доктору Лейбману из своих денег, со своего основного капитала. Чувствую в этом сильнейшую необходимость. Теперь беги. Нет, вернись! Потому что надо разобраться до конца. Я хочу, чтобы ты выплатил мне до отъезда. Сильвия принесла облигации и чековые книжки на всякий случай. О’кей, дорогой, теперь все, беги!
Я припустился вверх по лестнице. Отдельно от остальных две цифры застряли в памяти. Имущество на сумму порядка 67 000. Выплатить Флоренс — где-то около 44 000. Остается более двадцати. Это позволяет мне жить не работая по крайней мере год. А я представлял дело гораздо хуже.
Эллен укладывала чемодан. Она подбежала и втащила меня в комнату.
— Па, — прошептала она, — ну что ты ей сказал?
— Сказал, что дочь ездила в Тиахуану.
— А для чего?
— Чтобы подумать. Ты ведь думала там о своей жизни?
— Ой, папка, ты такой умница! Еще бы, после такой практики!
Я немного рассердился за эту фразу на Эллен.
— Ты забронировала место в самолете?
— Да. Хочешь, я уложу твои вещи?
— Не надо. — Я направился обратно вниз.
— Хорошо! Спасибо! А теперь дай я тебя поцелую!
Мы поцеловались.
— Итак, за дела! — сказал я, сбегая вниз.
Женщины снова переговаривались о чем-то тихими голосами. Я вновь почувствовал, что они обсуждают что-то против меня или, по крайней мере, какие-то неприятные для меня вещи.
— В чем дело? — спросил я.
— Я совсем позабыла, мистер Андерсон, — ответила Сильвия, — про налог с прибыли за два периода и налог штата Калифорния.
— И к какой сумме они сводятся? — спросила Флоренс.
— Федеральный — два раза по шесть тысяч. Следующий подлежит оплате через месяц.
— Так, — сказала Флоренс.
— Выпиши чек, — сказал я и подумал, что через 20 минут меня уже здесь не будет. — Выпиши чек.
— И… — начала Сильвия, испуганно покраснев…
— Что еще? — сказал я. — Выпишите два чека, Сильвия!
— Есть ведь и налог штата Калифорния…
— Давайте не будем ставить в затруднительное положение штат Калифорния!
— И еще…
— Ну что там? В таком настроении, как сейчас, я готов подмахнуть все чеки. Что еще?
Флоренс рассмеялась.
— Он прав, Сильвия. Лучше уж сразу все выдать.
— Хорошо. Пришел счет от вашего банковского агента. За прошлый год. Сегодня он звонил и спрашивал.
— Выпишите чек.
— 1250 долларов?..
— Выпишите чек!
— Эванс! — воскликнула Флоренс. — Остынь и дай ей передохнуть.
— Всего? — спросил я. — Сколько всего, Сильвия?
— Эванс! — Флоренс нервно рассмеялась.
— Где эти листы? Первый, второй, третий? — потребовал я.
— Вы сидите на них, мистер Андерсон.
Я вскочил. Листки лежали подо мной, измятые.
— Я хочу посмотреть, сколько у меня осталось или оставалось.
Сильвия перемножила и сложила.
— Последняя сумма по листу номер три плюс дополнения составляют 58 422.40.
— Это — последняя цифра? — спросил я. — Окончательная?
— Да, — призналась она. — По-моему, окончательная.
— Вы уверены? Я не хочу оставлять долгов. А где, кстати, больница, лекарства и услуги доктора Арнстайна? О Боже!..
— Успокойся, успокойся! — успокоила Флоренс. — Здесь проблескивает лучик надежды. В основном благодаря отделу «Голубого Креста». Счета будут нормальными, просто они еще не все подсчитали. Доктор Арнстайн — очень терпеливый и услужливый человек, он говорит, что лечение обойдется нам всего ничего, тысячи в три. А теперь подумай, во сколько могло бы! Или нет, не думай. Одна мысль об этом кидает меня в дрожь!
— Теперь все? — спросил я.
— Теперь абсолютно все.
— Ты уверена? Сильвия, подумайте еще раз!
— Да, сэр. Я уверена.
— Отлично, — сказал я. — Беру ведение собрания в свои руки. Вот что мы сделаем. Вы выписываете чеки — я их подписываю. Понятно? Вы ведь принесли облигации, так?
— Да, мистер Андерсон.
— И я все подпишу.
— Ох, Эванс! — вздохнула Флоренс, ослабев.
— Прямо здесь? — спросила Сильвия.
— Да. И пока я подписываю, вы пишете письмо моему агенту с приказом продать все акции «Клондайка». Думаю, деньги с этих акций помогут покрыть все? А теперь поглядим, что осталось?
Я сложил весь свой доход с приходом и вычел долги.
— …Остается? — спросил я.
— …Остается? — повторила Сильвия.
— Итак, сколько же остается? — переспросил я.
— Вам остается… — сказала Сильвия. — около…
— Около девяти тысяч. Минус следующий налог и та сумма, которую начислят доктор Арнстайн и больница. Я бы не хотел трогать… А вообще… Нет, мне не придется трогать свой счет в банке.
— Не раньше следующего месяца, — сказала Сильвия. — Вы забыли про федеральный…
— Я и собирался это сказать. Но не будет ли к следующему месяцу достаточно поступлений от «Вильямса и Мак-Элроя»?..
Тут я вспомнил, что собираюсь увольняться.
— В чем дело, дорогой? — спросила Флоренс.
— Забегаю мыслию вперед, — сказал я.
— Слишком только не забегай. Мы еще обсудим будущее. Через пару дней, когда вернешься. Давай закончим с этим.
Она показала на оборот облигаций серии «С», где я должен был расписаться. Что я и сделал. Флоренс
