пушки большие и пищали к утру готовить». На этом и закончились военные действия на Оке. «Прослышал царь, что пропускают пушки большие, а того дня их не было, и от берега побежал». Следом устремились со своей конницей «легкие воеводы», они «отставших много татар побили, и иных живых татар поймали да к большим воеводам отослали». Преследование продолжалось до самого Дона.
Пограничные войны с крымскими татарами требовали быстрых перемещений полков, обходных маневров, дерзких рейдов «легких воевод» наперерез отступавшим ордынцам, упорной обороны пограничных крепостей и, «перелазов» через реки, организации разведки, словом, всего многообразия тактических приемов, инициативы, самостоятельности действий. «Воеводы от поля» были опытными и искусными полководцами. Наиболее известным из них стал князь Михаил Иванович Воротынский, составитель первого русского устава сторожевой и пограничной службы.
Отец воеводы Иван Михайлович Воротынский первым из «верховских князей» перешел на московскую службу, оборонял «крымскую украину» от набегов из степи, вместе с великокняжескими полками воевал с литовцами. Военная карьера Михаила Воротынского началась поздно: Воротынские попали «в опалу» и Михаил с братьями несколько лет провели в темнице. Впервые разрядная книга упоминает о нем в 1543 году как о воеводе пограничного города Белёва. С этого времени начинается «полевая служба» Михаила Воротынского, продолжавшаяся с небольшими перерывами тридцать лет.
В 1544 году он уже был воеводой большого полка и наместником в Калуге, но участия в военных действиях не принимал. Тогда «приходили татары крымские на Рязань», однако были отогнаны местными воеводами без помощи больших полков. По свидетельству летописца, «воеводы князь Василий да князь Петр Семеновичи Серебряные-Оболенские крымских татар побили, а 60 человек поймав, прислали к великому князю, и полон у крымских татар весь отполонили».
С середины сороковых годов центр тяжести борьбы переносится восточнее, на «казанскую украину». Туда переводят и воеводу Михаила Воротынского. В 1545 году он «годовал» в «Васильгороде» (Васильсурске), построенном в 1522 году в устье реки Суры и являвшемся передовым русским оплотом против Казанского ханства; стоявшие за его деревянными стенами полки перекрывали путь по правому берегу Волги. Приближалась решительная война с Казанским «прегордым царством» которая выдвинула Михаила Воротынского в первый ряд русских полководцев.
В 1547 году, когда русские рати ходили «к Казани горнею стороню», Михаил Воротынский был воеводой полка правой руки («в правой руке», как записано в разрядной книге). В 1549 году, когда снова был объявлен поход на Казань, приказано «в Ярославле быть воеводам левой руки князю Михаилу Ивановичу Воротынскому да Борису Ивановичу Салтыкову». В 1550 году он снова упомянут разрядной книгой в числе воевод «от казанской украины» - был в Костроме наместником, однако в июле «по крымским вестям» был срочно отозван в Коломну, а затем вместе с другими воеводами «ходил с Коломны царевича поберечь» к Рязани. В 1551 году Михаила Воротынского отпустили в свой «удел», в Одоев, возвращенный ему царем Иваном Грозным вместе с почетным званием «слуги». Но ненадолго. Под тем же годом в разрядной книге записано, что «с Дмитриева дня (26 октября) по ногайским вестям на Рязани были слуга и воевода князь Михаил Иванович Воротынский да воевода Андрей Михайлович Курбский». Такая уж была служба у русских воевод того времени – каждый год, без передышки, до смерти или увечья. Или… до государевой опалы.
Но пока звезда «слуги и воеводы» князя Михаила Ивановича Воротынского поднималась все выше. В «приговоре» 1552 года о казанском походе записано: «В большом полку воеводы боярин князь Иван Федорович Мстиславский да слуга князь Михаил Иванович Воротынский». Михаил Воротынский, таким образом, занял второе место в военной иерархии Российского государства.
Казанский поход готовился в сложной обстановке: в любой день можно было ожидать нападения крымского хана с юга. Недаром в «приговоре» говорилось, как царю «итти на свое дело и на земское к Казани и как ему своего Дела беречь от своего недруга, от крымского царя». Не случайно, конечно, местом сбора войск была названа Коломна: отсюда, при необходимости, можно повернуть полполки и на юг, на «крымскую украину». Царь Иван Грозный должен в Коломне «с людьми собираться и ждать из Крыма вестей», и лишь после того, как «будут вести полные про царя крымского, что ему на украины не быть», «итти на свое дело к Казани». Более того, под вопросом оказалось участие самого царя в казанском походе По свидетельству летописца», «в совете было много различных слов, чтобы государю не самому быть, но послать воевод, многие потому что были государю в то время недруги, крымский хан и ногаи».
Опасения не были напрасными. Крымский хан напал на Тулу. 22 июня 1552 года «пригнал с Тулы гонец от князя Григория Темкина, что сам царь (крымский хан) пришел и приступает к Туле, и иные многие люди воюют, а наряд с ними многий и многие янычары турецкие». Защитники Тулы отразили все приступы и «с нечестивым» бились, и от города отбили». На помощь им уже спешили «легкие воеводы» с конными ратями. Крымский хан принял их за авангард всего русского войска и поспешно отступил. Это отступление было похоже на паническое бегство, хан Девлет-Гирей даже «телеги пометал и верблюдов много порезал, а иных живых бросил», при переправах через реки «пушки некоторые и кули потопил, и порох».
1 июля все «воеводы к государю на Коломну с тульского дела пришли и сказали государю, что царь пошел невозвратным путем, а станичники за ним поехали многие, и которые станичники приезжают, те сказывают, что царь великим спехом идет, верст по 60 и по 70 в день, и коней бросает много». Теперь можно было начинать казанский поход.
Среди воевод, отразивших набег Девлет-Гирея, был и Михаил Воротынский. По записи разрядной книги, «царь и великий князь велел итти к Туле… из большого полка слуге и воеводе князю Михаилу Ивановичу Воротынскому». Вероятно, он и возглавлял полки, отогнавшие крымских татар: старше его чином воевод в полках, выдвинутых за Оку, не было.
В начале июля русское войско выступило в поход. Есть данные, что численность его достигала, ста пятидесяти тысяч, хотя некоторые военные историки, например, Е. А. Разин, считают эту цифру завышенной. «Наряд» состоял из ста пятидесяти «больших пушек», которые сыграли решающую роль во взятии Казани. По двум маршрутам – через Владимир и Муром и через Рязань и Мещеру – полки двигались к Свияжску, русской крепости двадцати пяти километрах от Казани, которая была построена во время прошлого казанского похода. Всего за четыре недели русские мастера возвели деревянные стены и башни, дома и амбары для припасов. Так была создана база осады.
Русское войско, которое пришло в Свияжск 13 августа, Получило там боеприпасы, продовольствие, средства осады, пушки – боевые запасы накапливались давно, по Волге сюда приходили судовые караваны. 17 августа началась переправа через Волгу, длившаяся два дня. За это время на судах и на плотах были перевезены десятки тысяч воинов, тяжелый «наряд», ядра и порох, материалы для осадных работ.
19 августа русские полки подступили к Казани. Казань была сильной крепостью, к тому же защищенной с двух сторон серьезными естественными преградами – болотистой речкой Казанкой и тинистым Булаком. Удобное для приступов место было только с востока, с Арского поля, но из расположенного за полем леса возможны были тыловые удары татар (что и случилось впоследствии). Столицу Казанского ханства окружали крепкие деревянные стены с пятнадцатью башнями, рвы глубиной до пятнадцати метров. Внутри городских стен, на холме, была еще одна крепость с восемью башнями и высокой дубовой стеной. Город имел многочисленный гарнизон: тридцать тысяч казанцев и три тысячи ногаев; его поддерживал почти тридцатитысячный отряд конницы князя Япанчи, нападавший из Арского леса.
Несколько дней русские воины заготавливали бревна и хворост для палисадов и туров, потом начались осадные работы. Город окружили со всех сторон. На Арском поле разбили свои станы большой и передовой полки, которым предстояло нанести решающий удар. Левее, за речкой Булак, стоял царский полк, там находилась ставка Ивана Грозного.
Все ближе и ближе продвигались к стенам крепости линии туров и бревенчатых палисадов, под их прикрытием устанавливались пушки. Осадным работам очень мешал огонь со стен и многочисленные вылазки казанцев. Против Арских и Царевых ворот установкой туров руководил «большой воевода» Михаил Воротынский. Туры в этом месте уже придвинулись к самому рву. Казанцы ночью устроили неожиданную вылазку. В темноте разгорелся жестокий бой. Михаил Воротынский сражался в первых рядах, получил несколько ран и спасся только благодаря крепости своих доспехов. В конце концов казанцы были сброшены
