правонарушениям, разрушителя устоев демократии, представляющего угрозу для НАТО и для общества в целом, короче, как врага государства. И все это из-за какого-то штемпеля! Цитирую:
«В обязанности почтового ведомства входит передача почтовых отправлений, адресованных определенным получателям, вышеназванной службе (
Вот какой я негодяй и как опасен мой штемпель! При чтении этого пассажа я громко смеялся. По- видимому, судьи испытывали те же чувства, так как вскоре после подачи иска они сообщили мне, что открытого разбирательства дела не будет – они пришлют решение в письменной форме: дело для них и так ясное… А тут и почта вдруг прислала мне письмо. В нем говорилось, что решение не принимать к отправке мою корреспонденцию отменено и теперь я могу спокойно ставить свой штемпель на конвертах. Почтовики, видно, наконец тоже кое-что сообразили и не захотели доводить дело до судебного разбирательства и позора. Они даже взяли на себя оплату расходов на моего адвоката Германна.
Итак, я получил право, да еще с одобрения почтового ведомства, открыто заявлять в своей приписке, что не согласен, когда кто-то сует нос в мои письма. Жаль только, что подобное волеизъявление не имеет никакого практического значения. Ведь мою переписку все равно будут контролировать. В отличие от почтовой дирекции я не верю, что моя «опасная» приписка удержит почту или даже министра Пестеля от передачи моих писем в ведомство по охране конституции, как это предписывает закон. Скорее наоборот: мы уже видели, именно наличие такого штемпеля делает их подозрительными. И, наконец, я пока что являюсь единственным гражданином ФРГ, которому секретная служба недвусмысленно заявила, что безопасность и само существование ФРГ зависят от слежки за моей персоной.
Итак, резюме: за мной ведут слежку, но я по крайней мере могу заявить, что мне это не нравится – пусть даже этому заявлению грош цена. Это свобода! Или нет? Безусловно, свобода, позволяющая осужденному выкрикнуть в судебном зале бесполезный протест, причем быстренько, пока его не увели…
Но даже такую свободу нужно еще отвоевать. И поскольку я не хотел сдаваться и позволять, чтобы эта история сама по себе заглохла, а главное, еще и потому, что считал важным, чтобы тема слежки за людьми продолжала привлекать внимание общественности, я под занавес посыпал немного соли на раны сыскарей и почтового начальства. Для этого облек свое волеизъявление в форму наклеек на конверты и теперь по окончании представлений продаю их по 22 пфеннига за штуку. Я даже наладил регулярную торговлю этими немаловажными принадлежностями по почте.
А еще, чтобы никто ничего особенного не подумал, потому что ирония и насмешка – орудие кабаретиста, я расширил первоначальный текст за счет небольшой приписки: «Решением почтовой дирекции Ганновера от 12.2.1986 г. разрешается наклеивать на адресной стороне конверта». Надеюсь, что почта не усмотрит в этом новую «приписку политического содержания».
Однако в настоящее время почтовые чины, вероятно, заняты сверх головы другой важной задачей – разработкой эскиза специальной почтовой марки, которую уже давно пора выпустить: «200 лет немецкой почтовой Цензуре». Вот бы сыграть шутку и наклеить ее на пакет, в котором я отправляю эту рукопись в издательство. По почте, разумеется.
И снова мой путь лежал в Берлин, столицу ГДР. Поскольку речь шла о серии коротких выступлений, я мог не брать с собой громоздкого технического оборудования, а сесть в поезд с одной гитарой в руках. Чтобы сэкономить деньги, я попросил берлинских антрепренеров заказать мне обратный билет.
Перед поездкой я пришел на вокзал в Ганновере и, будучи в прекрасном настроении, попросил в кассе: «Один билет до Берлина».
Служащий за окошком уточнил: «Один билет до Берлин-Зоо?»
Вокзал Берлин-Зоо находится в Западном Берлине. Я поправил его: «Нет, до вокзала Берлин- Фридрихштрассе».
Это территория ГДР, и именно туда я и собирался.
«Ах, вот как, – служащий был человеком точным, – значит, один билет до Берлин-Фридрихштрассе и обратно».
«Нет, – настаивал я, – только в один конец».
Железнодорожник изумленно взглянул на меня.
«Господин Киттнер, – сказал он, – я могу вас понять. Но ведь вы же нужны именно здесь».
Я воспринял это как поддержку и одновременно как тему для новой песни. Я часто исполняю ее в конце программы – хотя бы ради таких людей, как этот железнодорожник.
[1]В ФРГ под кабаре понимается театр сатиры на злобу дня, в том числе и политической, кабаретист — артист театра кабаре. —
[2] Название известного в ФРГ кабаре
[3] Фрисландцы (фризы) — народность, живущая на побережье Северного моря в ФРГ, Нидерландах, Дании, а также на прилегающих островах. В анекдотах их изображают как людей недалёких
[4]Широкое движение протеста в ФРГ, возникшее во второй половине 60-х годов и охватившее в первую очередь учащуюся молодежь, ставившую под сомнение основные политические и морально-этические ценности буржуазного общества, отвергавшую ханжество и лицемерие, призывавшую, в частности, порвать со всеми авторитетами прошлого.
[5]Киттнер переиначил лозунг, популярный среди молодежи во времена студенческих волнений в ФРГ в конце 60-х годов: «Не доверяй никому старше 30».
[6]Volkstumskampf — борьба за все истинно германское — лозунг, демагогически использовавшийся нацистами не только внутри, но и за пределами Германии среди немецкого населения для разжигания национализма, вражды к другим народам.
