зубрить какие-то древние мифы.
– О боги Олимпа! – вскричал отсортированный в отходы герой. – Не зовите меня маркизом де Садом! Садистски убить этого дамского угодника – богоугодное дело!
– Меня нельзя убивать, – кротко возразил Ухажеров. – Вдруг Рогнеда захочет иметь детей? И что же ей делать, если в этот ответственный момент меня уже не будет на свете?
– Ну, ты и впрямь телок, – изумился Геракл, причем пощупал зачем-то у нашего пылкого Вертера то место на лбу, откуда растут рога. Затем он почему-то сочувственно вздохнул и сунул Ухажерову книжку про свои похождения: – Читай вот здесь…
– Двенадцатый подвиг… – загундосил вечный телок, не ведающий тайны деторождения. – Геракл против Атласа.
– Объясни своим собутыльникам, – прервал его тут же Геракл, – что это не тот атлас, который у вас в универмаге по талонам и из которого юбки и трусы шьют.
– Речь идет о великом титане Атласе, который держит на своих могучих плечах весь небесный свод, – послушно подтвердил Ухажеров.
Дело было так. Кашу заварил опять этот ничтожный царек Эврисфей, у которого продолжал мотать срок, то бишь отбывать олимпийское наказание, зэк Геракл.
– Ступай, зэк, к титану Атласу, – приказал Эврисфей, – и добудь правдой или неправдой из его садов три золотых яблока.
Во начальники! Во все времена с жиру бесились.
И хоть бы сказал: давай достанем эти самые голдфрукты 999-й пробы по блату. По записочке. По «вертушечке» (есть такой спецтелефончик у больших начальников, знаете?). Так нет: добудь правдой-неправдой.
Какая же тут правда? Сады Атласа стерегли его родные дочери Геспериды. Самая то есть надежная ведомственная охрана. И надо золото у них из-под носа увести! Легко сказать, тем более что у этих Гесперид еще и служебная собака была. Точнее, даже не собака, не какая-то болонка или овчарка, а злой пес-дракон, не смыкавший глаз. Цербер.
Мы уже не говорим про моральную сторону дела. Судите сами: великий герой великой Эллады, кумир всех времен и народов – и вдруг чешет мимо охраны с продукцией за пазухой. Как несун с ливером на мясокомбинате!
Геракл не пошел путем несуна с мясокомбината, прячущего ливер за пазухой или в штанах.
– О великий титан Атлас! – сказал он чин чином. – Я – сын Зевса. Меня прислал к тебе царь Эврисфей. Он повелел мне достать у тебя три золотых яблока с золотого дерева в садах Гесперид.
То есть представился по всей форме и цель визита изложил без всякой тайной дипломатии. Мало того, выразил готовность заплатить за товар твердой валютой.
Но Атлас, как все большие начальники, – себе на уме.
– Валюта тебе самому пригодится, – говорит он Гераклу. – На девочек или же на иномарку «Мерседес». Чего ты на своих двоих по белу свету мотаешься… А яблоки я тебе, сын Зевса, бесплатно дам.
– Да ну? – удивился такому благородству Геракл.
– Без проблем, – заявляет Атлас. – Сейчас прямо пойду и нарву тебе этих яблок. Ты только пока стань на мое место и подержи немного этот божественный небесный свод.
Ну как джентльмена не уважить? Стал Геракл на место Атласа. Представляете, какая тяжесть легла на его плечи? Это вам не мешок картошки, хотя она тоже хорошо давит по весне тройной базарной ценой. Такой вес не взяли бы даже сто чемпионов-тяжеловесов. И даже ни один цирковой силач не удержал бы такую махину, хотя на вооружении наших цирковых силачей – всякие там невидимые подъемные краны и прочие достижения, то есть самый передовой вертеж-мухлеж.
Как гласит миф, только нечеловеческие силы и помощь богини Афины дали Гераклу возможность удержать этот многотонный небосвод. Таким образом, без цирка, где Афина выступила в роли невидимого подъемного крана, все-таки не обошлось, но это уж детали.
Пришлось Атласу яблоки уступить. Но, как всякий большой начальник, он опять пустился на хитрость.
– Братан, ты мне так понравился, – говорит Атлас Гераклу, – что я, пожалуй, сам схожу и отнесу товар Эврисфею, а ты пока тут подреми спокойно вместо меня на дежурстве.
– Ну точно мой шеф полковник Фараонов! – не удержался в этом месте Самосудов.
– Узнаю своего начальника Неумывакина! – поддакнул Безмочалкин.
– Вылитый портрет директрисы Рогаткиной, – вторил Молекулов.
– Один в один наш главпросветитель Сократов! – опознал Профанов.
Далее они пояснили Гераклу, чем именно колдыбанские начальники поразительно смахивают на коварных древних титанов. Так и норовят, подобно Атласу, нагрузить подчиненных самой тяжелой работой, будто это средневолжские бурлаки, а сами – в Москву прохлаждаться, то есть в служебную командировку.
Интересно, как в подобном случае поступил Геракл. Он и виду не подал, что Атлас делает ему совершенно дурацкое предложение, принимая его за волжского бурлака.
– Хорошо, великий титан. Ол райт, о’кей, вери гуд! – сказал Геракл. – Я всю жизнь мечтал без продыха держать на загривке потолки и небесные своды. Позволь мне только смастерить подушку, я положу ее на плечи, чтобы эта проклятая небесина не давила так жутко на мой шейный остеохондроз.
И тут Атлас, хоть и большой начальник, свалял большого дурака. Стал опять на свое место и взвалил себе на плечи тяжесть неба. Дальше, видимо, продолжать не стоит. Геракла, сами понимаете, как пушинку ветром сдуло, хоть и десять пудов весом. Атласу оставалось только руками развести, да и то мысленно: опять руки заняты…
– Очень содержательная и очень поучительная история! – воскликнул многопредметник Молекулов. – Как будто про меня. Когда директриса школы предлагает мне развернуть учебный процесс в полную силу, я отвечаю ей так же, как Геракл: «Сейчас. Только за синхрофазотроном на барахолку сбегаю».
– Я веду себя тоже так, – сообщил опер Самосудов. – Когда полковник Фараонов издает приказ работать с огоньком, я не возражаю: «Сию минуту. Обязательно с огоньком. Как только взятку в особо крупных размерах примем и валютную путану в отделение заманим, так и вспыхнем. И даже вас на огонек пригласим».
– Аналогично, – хлопнул себя в грудь коллега женской помывки Безмочалкин. – Едва наш Неумывакин начинает разнос за отсутствие инициативы, я – как по струнке: «Будет вам инициатива, да еще какая! Уберите только вахтера у входа в женское отделение».
Готов немедленно взять на холку хоть какую тяжелую трудовую ношу и мастер лекторского жанра Профанов. В чем он и заверяет постоянно своего руководителя Сократова.
– Со всем нашим удовольствием, – заверяет мастер. – Заговорим публику хоть до потери пульса, хоть до визга.
Запросто. Вот только говорить научимся. Как два слова связать сможем, от третьего все в обморок попадают.
Короче, двенадцатый подвиг Геракла пришелся истинным колдыбанцам и по душе, и по плечу. Безусловно, он заслуживает того, чтобы его повторили в наше время. Особенно если по-колдыбански.
– Как пить дать! – раздались голоса. – А дать пить еще лучше. Эй, титаны всей Земли! Признавайтесь, кто из вас есть Атлас.
Мы рассчитывали, что, пока титаны будут уговаривать Атласа не прятаться от нас, успеем припасть к источнику истины, а там уж можно будет и нам самим спрятаться от него.
Но тут… Раздался истошный вопль:
– Атас! Атлас!!
По анкете и паспорту титан именовался Антониной Титовной Указкиной. По школьному прозвищу – Атлантидой Фифовной. По штатному расписанию Атлантида занимала место левой руки директрисы школы Рогаткиной, то есть была ее заместительницей по воспитательной работе.
Может показаться странным, что мы забыли про титана Атлантиду: ведь в школе № 1 учатся как раз наши дети. Но нет, мы, конечно же, про нее всегда помнили. Как не помнить! Каждый из нас получил от нее по сто записок, в которых она приглашала каждого из нас персонально посетить хоть раз школу № 1. И даже по местному радио Указкина постоянно взывала:
– Когда же отцы наших воспитанников появятся в школе?
Разумеется, мы давно собираемся это сделать. Непременно и обязательно. При первом же удобном случае. Но как назло день за днем случаи выпадают всё неудобные. То колит, то радикулит, то аллергия, то крайне подозрительное богатырское самочувствие.
Так или иначе, титана мы опознали. Но этим наше удовольствие в данный момент не исчерпывалось. Титан тащила с собой и небосвод. Согласно метрикам, небосвод именовался Альбертом и Жанной. Не будем называть их фамилии, это было бы по-московски. Тут важнее суть.
– Лучшие представители нашего ученического контингента, – с гордостью называла Альбертика и Жанночку директриса Рогаткина.
– Отличники-двуличники, – сурово клеймил их Антоша Добронравов, но на сей раз, возможно, его уста говорили не столько от имени истины, сколько от имени трижды второгодника.
– Чой-то мне не нравится этот Атлас! – воскликнул Геракл и заспешил в кладовку.
– Уж лучше тот атлас, из которого трусы шьют, – поддакнул неожиданно бич школы Добронравов и трусливым колобком укатился подальше на чердак.
Входная дверь «Утеса» тоже повела себя странно. Вместо того, чтобы сыграть какое-нибудь веселое попурри «Дети – отрада родителей», наша «музыкальная шкатулка» язвительно протянула мелодию «Папа, ты сам был такой» и зачем-то хулигански присвистнула. Да, все-таки дверь давно пора как следует смазать…
Мы втянули в себя мощным вдохом воздух «Утеса», пропитанный специфическими ароматами. Да жевнули слегка лаврушку, хорошо отбивающую эту специфику. Да еще Безмочалкин сбрызнул флагманский столик дезодорантом «Банный».
Между тем Указкина со свитой вступила на территорию бастиона колдыбанского духа. Поскольку мы говорить не могли, ибо жевали лаврушку, приветствие произносил
