Колька приподнял ведро над головой:
— Держите!
Каланча схватился за дужку. Ведро оказалось тяжелым. Не рассчитав, он едва не свалился вниз. Картошка посыпалась на Кольку. Это всех рассмешило. Каланча помог Кольке выбраться из погреба.
Глава 25. Шиндель готовится отомстить
Выйдя из конюшни, Карл Антонович осмотрел двор, обернулся назад, послушал, о чем говорят ребята, и взял бидон с керосином, стоявший под навесом. Он набросал у ворот приоткрытого входа несколько больших охапок сена и облил их керосином.
Потом проложил дорожку из сена, облитого горючим, от конюшни и стога к очажку. Двор был засыпан сеном, недавно привезенным, остатки его валялись на земле. Это помогло Карлу Антоновичу скрыть следы своих действий.
Забросив подальше бидон, он уселся на арбу, вытащил слегка дрожащей рукой большой красный платок и, вытирая липкий пот с побагровевшего лица, прислушался. Он ждал ребят.
Каланча и Наташа вышли первыми, они несли ведро. Коля поотстал, очищая штаны от грязи.
После полумрака солнце ослепило детей, и они не сразу разглядели Карла Антоновича.
— Набрали? — спросил он. — В бочке у фаэтона вода. Помойте картошку. Сольцы немного дам: нынче в цене она. Берите, а я пойду. Тут ко мне заглянут двое. Скажите: скоро буду.
— Не косоглазый ли? — не выдержал Каланча.
— Он самый. А ты откуда знаешь?
Обозвав себя мысленно ослом, Каланча что-то промычал в ответ и побежал закрывать ворота.
Его совсем не прельщала встреча с косоглазым.
— А меня-то — выпустишь? — пряча носовой платок в карман, спросил Карл Антонович.
— Валяйте! — Каланча с трудом открыл ворота.
— Зачем ты закрываешь. Не надо! — крикнул ему Колька, когда удалился Шиндель.
— А если косоглазый нагрянет? Шею мне свернет и пикнуть не успеешь!
Помыли картошку, поставили на таганок и спохватились, что нет спичек.
— Эх, и сыч проклятый, — ругался Каланча, — пожадничал огонька оставить.
— Да ведь мы у него не просили… Кто там кричит?
С улицы их звал Карл Антонович. Он и не думал уходить от ворот, а подсматривал в щель и выжидал, когда ребята разожгут очаг.
— Эй, сторожа, разжечь у вас есть чем?
— Не-ет, — подбежала на окрик Наташа, — дайте нам, пожалуйста!
— А я-то по дороге вспомнил. Ловите. Весь коробок не изводите.
— Хорошо! Хорошо!
Спички поймал подошедший Каланча.
— Коля, — сморщила нос Наташа, — ты не чувствуешь, здесь вроде как керосином пахнет.
— Воняет маленько, — раздувая ноздри, сказал Вася.
— Может быть, — сказал Колька. — Каланча, дай коробок, я очаг зажгу.
— Ишь, ласковый какой. Я сам. — Он чиркнул спичку, головка вспыхнула и погасла. — Отсырели они, что ли? — Снова чиркнул, на этот раз предварительно потерев серный конец о свою шевелюру.
Сено загорелось.
В ту же самую минуту Шиндель громко и тревожно застучал в калитку.
— Ребята, ребята! Скорее сюда!
Глава 26. Пожар
Забыв о зажженном очаге, ребята подбежали к воротам: второпях Каланча чуть не сбил с ног Наташу.
— Ребята, сюда! Послушайте, что я вам скажу, вы слышите меня? — повторял Шиндель. Он всячески старался привлечь их.
— Слышим, слышим, говорите!
Карл Антонович, неожиданно перейдя на шепот, сбивчиво начал:
— Хоть и боюсь за себя, а вам все скажу…
Дети прильнули к воротам.
Они не видели, как пламя от костра переметнулось к стогу сена и входу в конюшню.
Первой заметила пожар Наташа.
— Ой! — закричала она. — Коля!
Тонкие струйки пламени бойко бежали от соломинки к соломинке, охватывая трепещущим огнем весь стог. В воздух, потрескивая, взлетели искры. Во дворе запахло гарью, с воем рвалась на привязи собака. Из конюшни неслось беспокойное ржание.
— Карл Антонович! — крикнул Колька, но за воротами было тихо.
Колька и Каланча сбивали огонь вилами, но, тормоша сено, только помогали пламени.
Наташа сбивала огонь лопатой. Увлекшись, она не почувствовала, как стал тлеть подол платья.
К ней подскочил Колька и ладонями притушил огонь.
Каланча выбросил из ведра картошку и, набирая из бочки воду, выплескивал ее на стог. Но огонь точно злясь, все разгорался. Дети метались по двору. От волнения они не замечали жары. Слезились от дыма глаза.
Занятые стогом, ребята только сейчас обратили внимание на трескучее пламя у ворот конюшни. У входа вырос небольшой барьер из огня. Огонь лизал ворота.
Колька раньше всех оказался у конюшни. Языки пламени, топот и ржание животных ошеломили его.
Каланча яростно расшвыривал вилами огонь у ворот.
— Колька, помогай! Девчонка, чего нюни распустила! — зло кричал он.
Колька пришел в себя:
— Наташа, беги на пожарку, быстро!
Ни калитку, ни ворота Наташа не смогла открыть: сил не хватало.
— Чего скисла? — крикнул бежавший с ведром Вася. — Лезь через ворота!
Посмотрев вверх, Наташа схватилась за перекладину. Было очень, очень страшно. «Главное, — подумала она, — лезть и не думать, что можно сорваться».
Забравшись на ворота, Наташа громко закричала:
— Пожар! Пожар!
Но в тихом переулке, кроме глухой старухи, рвавшей траву, никого не было. Наташа, зажмурив глаза, прыгнула вниз.
Старуха с неодобрением покачала головой:
— Озорница!
Наташа, громко крича, побежала в пожарную.
Глава 27. В огненном кольце
Кони совсем обезумели. Ударами копыт они разбили дощатые перегородки своих клетушек, с диким ржанием метались по конюшне.
