— Где там, музыканты, — безнадежно вздохнул Генка. — Ничего у нас не выйдет, если нам не помогут старшие.
Тогда Колька вспомнил об Ольге Александровне и сразу приободрился: с учительницей они подружились. Вместе переделали много всяких дел: сшивали из газет тетради, обтачивали березовый уголь и мел под карандаши, готовили из картона и проволоки счеты. Обходили учреждения, выпрашивали для малышей по листочку белой бумаги. Потом графили ее в три линейки и в клеточку. Конечно, во всем этом горячее участие принимали Мария Ивановна и матрос. Костюченко приносил то десяток карандашей, то бутылку с чернилами, а однажды — целую стопу писчей бумаги.
Когда Колька пришел к учительнице, она собиралась в кинематограф. До начала сеанса осталось минут двадцать, а «Колизей» находился довольно далеко. Ольга Александровна предложила Коле проводить ее и по дороге все рассказать.
Выйдя из дому, они увидели Костюченко. Он поджидал учительницу.
— А ты, юнга, что здесь делаешь? — спросил Глеб Дмитриевич. Выслушав рассказ Кольки, он промолвил:
— А может, в порту разыщем что-нибудь подходящее?
Колька свистнул и шмыгнул в переулок. Как это он сам не додумался? Теперь он знал, что ему делать. Он сбегал в порт и договорился со сторожем, что тот подыщет ребятам старый бот.
— Завтра утром, — собрав друзей, торжественно объявил он, — идем в порт. Сторож подберет нам посудину.
Они пришли на берег рано. Река чуть серела в предрассветном тумане. Вдали вырисовывались смутные контуры кораблей и барж. Слышался скрип снастей, звон якорной цепи и шум выкачиваемой из трюма воды.
Сторож, которому ребята когда-то отдали свой улов, тыча рукой в «Морской ястреб», сказал:
— Гарно суденышко. Треба трошки починить. Краше у всем порту не сыщите.
Старый рабочий бот «Морской ястреб» до половины занесло песком и илом. Некоторые доски полусгнили, обросли плесенью. Заброшенная, никому не нужная лодка печально доживала свой век.
Колька пришел в восторг от бота. Горячая фантазия мгновенно нарисовала заманчивую картину. Вот он на вахте у руля. Неистовствует шторм, но буря не страшна ни ему, ни его друзьям. Громоподобным голосом он отдает команду, и «Ястреб», распластав белоснежные паруса, смело мчится по волнам и благополучно пришвартовывается у Синего Яра.
Генка и Каланча разочаровались. Не то они ожидали увидеть. Совсем не то. Огорчена была и Наташа, она недовольно сморщила нос и отвернулась от Кольки.
— Коля, это же гроб с музыкой! Куда на нем уплывешь?
Слова Генки возвратили Кольку к действительности.
— Мы его отремонтируем, он уж не так плох. Сторож говорил, что двадцать пять лет назад «Морской ястреб» славился, как самый быстроходный бот.
— До Яра тридцать пять верст с гаком, — скривился Каланча. — А гаку тому тоже верст десять будет. Потонем. Как пить дать. Плюнь ты на эту старую калошу! Другую лодку надо.
Колька обиделся:
— Кто тебе даст другую? Держи карман шире. Эту починять надо.
Каланча засунул поглубже в карман руки:
— Нашел дураков. Чини сам. Прощевайте!
Наташе стало жаль Колю.
— А ты думаешь, мы ее починим, да? — спросила она.
— Нам дядя Глеб обещал помочь. Он с нами и поедет. Я об этом не успел вам рассказать.
Генка, свертывавший из бумаги «подзорную трубу», оживился.
— Что же ты молчал?
— Тогда чего же, и я… — буркнул Каланча и, закатав до колен штаны, полез в воду устраивать облаву на шустрых мальков.
— Чинить так чинить, — ораторствовал Генка, отбросив свою «подзорную трубу». — С чего начнем, капитан?
— Ты брось, Минор, с капитаном, лучше беги-ка за лопатой. Наташа соскреби грязь с бортов. Ты, Каланча, на конном дворе дышло выпроси. Вместо мачты установим. А я за досками — в сторожку. Старик обещал дать.
— Музыкант, а гвозди? — спросил Генка.
— Дядя Глеб поможет, — ответил Колька, — по местам!
Солнце наполовину показалось из-за реки, рассеивая туман над водой. Чайки с криком суетились над мертвой зыбью. На кораблях зазвенели склянки, послышались голоса, стук и грохот лебедок. Порт пробуждался.
Глава 32. Ремонт «Морского ястреба»
Жара. Земля потрескалась; высохла, пожелтела трава. Казалось, что даже грохот порта повис в накаленном воздухе. Мальчики работали полуголые, то и дело окунаясь в теплую воду.
Наташа с остервенением скребла борт «Ястреба», время от времени вскрикивая.
— Ой, сколько грязи, а ракушек, ракушек!
Довольный ее старанием, Колька шутил:
— Наташа, доски не протри!
Генка устал, он все чаще тихонько кряхтел, жалобно посматривал на Кольку.
— Коль, не зря ли? Конца краю не видно, — вырвалось у него.
Колька укоризненно посмотрел на Генку.
У него тоже все тело ныло, ладони покрылись волдырями. С большим трудом Колька и Генка отвоевывали у песка лодку. И все же Колька не хотел сдаваться. Да и Генка не думал бросать дело. А сказал так потому, что уж очень устал.
Наконец, появился на берегу Каланча. Он волочил дышло.
Будущая мачта вызвала оживление. Ничем непримечательное старое дышло вертели, ощупывали, измеряли длину. «Кораблестроители» воспрянули духом.
— Раз есть мачта, — глубокомысленно заметил Генка, — то будет и лодка. А раз будет, музыканты, лодка, то будет и стекло. А раз будет стекло…
Колька потребовал прекратить посторонние разговоры. Наташа пожала худенькими плечами, насмешливо прищурила глаза и с еще большим усердием принялась очищать доски.
Ремонт бота медленно, но продвигался. Была другая забота: где взять парус?
Генка предложил сшить из простыней.
Каланча с презрением хмыкнул.
— Тоже ляпнет! Ты бы еще из штанов надумал… Первый шторм в лоскутки изорвет.
Уставшие ребята присели на песок. Полуденное солнце жгло. Каланча предложил:
— Давайте купаться.
Сверкая на солнце загоревшими телами, поднимая тысячи брызг, визжа и хохоча, ребята попрыгали в воду.
Вынырнув, Наташа отбросила назад косички и осмотрелась, разыскивая Кольку.
Но его нигде не было.
— Коля! — позвала она. — Мальчишки, где Коля?
— Он нырнул, — сказал Генка, — я сам видел.
Все забеспокоились.
