Это была последняя моя съ нимъ встреча въ этомъ мiре.
Говорилъ мне после старецъ о. Варсонофш:
— «У меня съ о. Илюдоромъ никогда не было близкихъ отношешй, и все наше съ нимъ обгцеше, обычно, ограничивалось сухой офищальностью и то только по делу. Въ день же его смерти, после благословешя, я, — не знаю почему, — обратился, вдругъ, къ нему съ такимъ вопросомъ: — «А что, брать, приготовилъ ли ты себе что на путь?» Вопросъ былъ такъ неожиданъ и для меня и для него, что о. Илюдоръ даже смутился и не зналъ что ответить. Я же захватилъ съ подноса леденцовъ — праздничное монашеское утешете — и сунулъ ему въ руку со словами: — «Это тебе на дорогу!»
И подумайте, — какая ему вышла дорога!
Старецъ разсказывалъ мне это, какъ бы удивляясь, что сбылось по его слову. Но я не удивился: живя такъ близко отъ Оптинской святыни, я многому пересталъ дивиться…
Сегодня прочелъ въ «Колоколе», что престарелый архчеппскоп ь одной изъ древнейшихъ русскихъ епархш 'Архiепископъ Новгородскш и Старорусскш Гурш Сычевъ, поручикъ, калужскаго пехотнаго полка', запутавшись ногами въ ковре своего кабинета, упалъ и такъ разбилъ себе голову и лице, что все праздники не могъ служить, да и теперь еще лежитъ съ повязкой на лице и никого не принимаетъ.
Въ конце октября, или въ начале ноября прошлаго года былъ изъ епархш этого архiепископа на богомольи въ Оптиной одинъ офицеръ, заходилъ онъ ко мне и разсказалъ следующее:
— «Незадолго передъ отъездомъ моимъ въ Оптину, я былъ на празднике въ одной обители, ближайшей къ губернскому городу, где стоить мой полкъ и былъ настоятелемъ ея приглашенъ къ трапезе. Обитель эта богатая, приглашенныхъ къ трапезе было много, и возглавлялъ ее нашъ местный викарный епископъ; онъ же и совершалъ въ тотъ день литургпо. Въ числе почетныхъ посетителей былъ и нЬкш штатскш «генералъ» изъ сунодской канцелярш. Между нимъ и нашимъ викарнымъ зашла речь о томъ, что получено благословеше, откуда следуетъ, по представленш архтеппскопа, на реставращю лика одной чудотворной иконы Божiей Матери, находившейся въ монастыре нашей епархш. Иконе этой веруетъ и поклоняется вся православная Росая, и она, по предашю, писана при жизни на земле самой Царицы Небесной св. Апостоломъ и Евангелистомъ Лукой. Нашло, видите ли, монастырское начальство, что ликъ иконы сталъ такъ теменъ, что и разобрать на немъ ничего невозможно. Тутъ явились откуда–то реставраторы со своими услугами, съ какимъ то новымъ способомъ реставрацш, и старенькаго нашего епархiальнаго владыку уговорили дать благословеше на возобновлеше апостольскаго письма новыми вапами (по славянски красками).
— «Какъ же это?» — перебилъ я: «неужели открыто, на глазахъ верую щихъ? »
— «Нетъ», ответилъ мне офицеръ: «реставращю предположено было совершать по ночамъ, частями: выколупывать небольшими участками старыя краски и на ихъ место, какъ мозаику вставлять новыя подъ цветь старыхъ, но такъ, что бы возстанавливался постепенно древнш рисунокъ».
— «Да, ведь, это кощунство», — воскликнулъ я: «кощунство, не меньшее, чемъ совершилъ воинъ царя–иконоборца, ударившш кошемъ въ пречистый ликъ Иверской Божiей Матери»!
— «Такъ на это дело, какъ выяснилось, смотрелъ и викарный епископъ, но не такого о немъ мнешя былъ его собеседникъ — «генералъ» изъ сунодальныхь приказныхъ. А между темъ, слухъ объ этой кощунственной реставращи уже теперь кое–где ходитъ по народу, смущая совесть последняго остатка верныхъ… Не вступитесь ли вы, Сергей Александровичъ, за обреченную на поругаше святыню?»
Я горько улыбнулся: кто меня послушаетъ!? ..
Темъ не менее, по отъезде этого офицера, я собрался съ духомъ и написалъ письмо тоже одному изъ сунодскихъ «генераловъ», а именно Скворцову, съ которымъ мне некогда пришлось встретиться въ Орле, во дни провозглашешя Стаховичемъ на миссюнерскомъ съезде пресловутой масонской «свободы совести». Вследъ за этимъ письмомъ, составленномъ въ довольно энергичныхъ выражешяхъ, я написалъ большое письмо къ викарному епископу (Еп. Пермскш Андроникъ (впоследствш замученный) той епархш, где должна была совершиться «реставращя» св. иконы. Епископа этого я зналъ еще архимандритомъ, видёлъ оть него къ себе знаки расположешя и думалъ, что письмо мое будетъ принято во внимаше и, во всякомъ случае, благожелательно. Тонъ письма былъ почтительный, а содержаше исполнено теплоты сердечной, поскольку она доступна моему малочувственному сердцу. Написалъ я епископу и, вдругъ, вспомнилъ, что, приступая къ делу такой важности и, живя въ Оптиной, я не подумалъ посоветываться со старцами. Обличилъ я себя въ этомъ недомыслш, пожалелъ о томъ, что письмо «генералу» уже послано, и съ письмомъ къ епископу, отправился къ своему духовнику и старцу о. Варсонофiю въ скитъ. Пошелъ я съ женой въ полной уверенности, что растрогаю сердце моего старца своею ревностью и уже, конечно, получу благословеше выступить на защиту чудотворной иконы. Батюшка– старецъ не задержалъ меня прiемомъ.
— «Миръ вамъ, С. А.! Что скажете?» — спросилъ меня Батюшка. Я разсказалъ вкратце зачемъ пришелъ и попросилъ разрешешя прочесть вслухъ мое письмо къ епископу. Батюшка выслушалъ внимательно и вдругъ задалъ мне такой вопросъ:
— «А вы получили на это письмо благословеше Царицы Небесной?»
Я смутился.
— «Простите», говорю, «Батюшка, я васъ не понимаю?»
— «Ну–да», повторилъ онъ: «уполномочила разве васъ Матерь Божтя выступать на защиту Ея святой иконы?»
— «Конечно нЬтъ», ответилъ я: «прямого Ея благословешя на это дело я не имею, но мне кажется, что долгъ каждаго ревностнаго христ!анина заключается въ томъ, чтобы на всякш часъ быть готовымъ выступать на защиту поругаемой святыни его веры».
— «Это такъ», сказалъ о. Варсонофш: «но не въ отношеши къ носителю верховной апостольской власти въ Церкви Божтей. Кто вы, чтобы возставать на епископа и указывать ему образъ действiя во вверенной его управлешю Самимъ Богомъ поместной Церкви? Разве вы не знаете всей полноты власти архiерейской?… Нетъ, С. А., бросьте вашу затею и весь судъ представьте Богу и Самой Царице Небесной — Они распорядятся, какъ Имъ Самимъ будетъ угодно. Исполните это святое послушаше, и Господь, целую гцш даже намерешя человеческая, если они направлены на благое, даруетъ вамъ сугубую награду и за послушаше, и за намереше: но только не идите войной на епископскш санъ, а то васъ накажетъ Сама Царица Небесная».
Что оставалось делать? Пришлось покориться.
— «А какъ же, батюшка», спросилъ я, «быть съ темъ письмомъ, которое я уже послалъ синодальному «генералу»?»
— «Ну, это уже ваше съ нимъ частное дело: «генералъ», да еще синодальный, — это въ Церкви Божтей не богоутвержденная власть, — это вамъ ровня, съ которой обращаться можете, какъ хотите, въ предЬлахъ, конечно, хр ист ?а не ка го миролюбiя и доброжелательства».
— «Представьте судъ Богу!» — таковъ былъ советь старца. И судъ этотъ совершился: не прошло со дня этого совета и полныхъ двухъ месяцевъ, а ужъ архiепископъ получилъ вразумлеше и за ликъ Пречистой ответилъ собственнымъ ликомъ, лишившись счастья совершать въ велиюе Рождественские дни Божественную Литургпо.
Призамолкли что то и слухи о реставращи святой иконы Икона Пр. Богородицы Тихвинской была все–таки реставрирована, описаннымъ способомъ при архимандрите iоанникш. Результатъ реставращи оказался таковъ, что ничего отъ древней святой иконы не осталось и ее уже нельзя было выставлять для поклонешя. Самого архимандрита тутъ же вследъ разбила болезнь, и онъ не могъ уже служить. Его удалили на покой въ Валдайскш Иверскш монастырь, где его обокралъ келейникъ, тысячъ на 40, или 60 — стяжаше настоятельское, — и онъ умеръ съ горя 3–го iюня 1913 года. «А былъ раньше здоровъ, какъ быкъ», сказывалъ мне Валдайскш архимандрить, впоследствш епископъ iосифъ). Хотелъ, было, я разразиться обличительными громами по поводу кипячешя воды для великой апасмы, но после старческаго внушешя решилъ и надъ этимъ судъ представить Богу.
О видЬнш старцемъ Варсонофiемъ антихриста въ книге «На Берегу Божьей Реки» на стр. 9697 старецъ Нектарш говорить следующее: «… вотъ одно, по секрету, ужъ такъ и быть. Я вамъ скажу: въ
